— История жизни Сергея Мироновича Кирова — это история успеха человека, родившегося в бедной семье, в глубинке царской России, это история мальчика, оставшегося без родителей, но сумевшего, повзрослев, не просто "выйти в люди", а на высоких государственных постах принести огромную пользу своей стране – СССР, — сказал депутат Кировской областной Думы от Компартии Коммунисты России Николай Барсуков, посетив музей, рассказывающий о начале жизненного пути легендарного большевика.

В день 135-летнего юбилея со дня рождения Сергея Мироновича Кирова активисты и сторонники Компартии Коммунисты России несли цветы к его памятнику в областном центре.

Десант активистов во главе с первым секретарем областного отделения КПКР Николаем Барсуковым высадился и в Уржуме. Цветы к монументу - дань уважения революционеру, видному государственному и партийному деятелю. Ценный подарок и праздничный торт — Уржумскому мемориальному музею Сергея Мироновича Кирова.

Ответным подарком гостям стала экскурсия. Но прежде чем погрузиться в анализ этапа юношества Кирова-Кострикова, кировские коммунисты отметили, что продолжаются попытки врагов переименовать область; то и дело близкие к власти и капиталистам силы вылезают с антиленинскими и антикировскими инициативами, но КПКР неизменно дает отпор таким вот любителям переписывать историю с медвежьим профилем.

СЕРЕЖА КОСТРИКОВ: ИЗ УРЖУМА — В РЕВОЛЮЦИЮ

Наталья Анатольевна Морозова, старейший работник музея, уже почти 40 лет рассказывает о жизни великого земляка и знает о нем все. О детстве и юности, уж точно. И юбилейный день его рождения – самое время, чтобы узнать эту историюво всех подробностях…

Дом, ставший музеем 1 декабря 1935 года, в годовщину гибели Кирова, более 150 лет назад построил дед его, Кузьма Николаевич Казанцев. Овдовев, он приехал сюда с дочкой Катей. Мечтал, что большая пятистенная изба будет приносить доход в качестве постоялого двора: в ту пору уездный городок Уржум славился ярмарками, собиравшими немало народу со всех концов страны. Но уж слишком бедным казался такой приют постояльцам, и потому пришлось во вторую половину дома за бесценок брать квартирантов.

Помещение, сдававшееся внаем, было поболе, а хозяйская, меньшая половина состояла из прихожей, горницы и кухни. В горницу-то детей не пускали, держали ее для почетных гостей.

Место ребят – в самом теплом местечке, на полатях. Здесь они спали, играли, встречали старших родичей, свесившись вниз, любопытствовали, а провинившись, прятались: хоть и на виду, а достанешь не сразу.

…Потеряв отца, шестнадцатилетняя Екатерина вышла замуж за Мирона Кострикова, 22 лет от роду. Четверо их первых детей умерли в младенчестве, затем появились на свет Анюта, Сережа и Лиза.

Устав бороться с нуждой, Мирон Иванович решил податься на заработки, как говорили, на Урал. Да так и пропал на целую четверть века. Вернулся – дети уже взрослые. Но дочери его не приняли, так и помер на постоялом дворе.

Знать, обида была сильная на отца. Матери пришлось много работать на богатеев. Однажды, выполаскивая купеческое белье в ледяной проруби, Екатерина Кузьминишна простудилась и заболеласкоротечной чахоткой, в 36 лет отмучалась, оставив детей сиротами.

Что делать, к ребятам перебралась бабушка Меланья Авдеевна, мать Мирона. Понятно, что прокормить троих внуков 82-летней старушке не под силу. Хотела сдать детишек в сиротский приют, но взяли только девятилетнего Сережу: дескать, старшая сестрица слишком велика, а младшая - мала.

Мальчик ночь не спал, умолял Анютузаступиться перед бабушкой. А старушка не глухая была, все слышала. И внуку так сказала:

- Сереженька, не я тебя туда веду, горе тебя туда ведет. И голод…

В приюте жизнь – тоже не сахар. Детей заставляли рано вставать, молиться Боженьке. Без дела не давали сидеть. Мальчики плели лапти, корзинки, соломенные шляпки… Девочки шили, вышивали. Все это продавалось, чтобы купить для тех же сирот продукты и одежду.

Одна радость – в выходные Сережу отпускали домой, и он вприпрыжку бежал по улице. Залетал в дом, наполненный томным духом ржаной выпечки, а хрусткие бабушкины лепешки, чуть подостывшие, уже ждали на столе. Ах, как хорошо тут дышится, как тепло, уютно! Правду говорят, в родном доме и стены греют.

Самовязанные кружавчатые скатерти, покосившийся буфет с чайной посудой, кровать, где спала мать, а потом бабушка… Хранители истории,они сами по себе рассказчики. Да взять хоть дырку в стене, спросите, откуда она взялась? А вот откуда.

За стеной у Костриковых тогда квартировала вдова Самарцева с детьми, и вот с Санькой Самарцевым у Сережи установилась особенно крепкая дружба.

Мальчишки ходили на Уржумку ловить щукарей. Давным-давно, еще при живой Екатерине Кузьминичне, озорники насквозь продырявили стенку, разделяющую дом на две половины, чтобы сподручней было переговариваться. А что – матери-то уйдут на работу, закроют мальцов, чтобы на улицу не бегали, да одёжу не рвали почем зря. УКостриковой трое да у Самарцевой четверо, одевать их, бывало, не во что...

Обнаружив урон, нанесенный стенке, мать немного поругалась. Но вскоре и сама оценила изобретение. Вернувшись с работы, две усталые соседки забирались на печки, каждая на своей половине дома, и сумерничали, болтая о том, о сем, а уж темы у двух вдовиц всегда найдутся...

Сережа подрастал, и только благодаря тому, что попал в приют, он получил возможность учиться в церковно-приходской школе. Два года пролетели незаметно, Костриков оказался в числе лучших учеников. Чтобы учиться дальше, требовались деньги, а их нет.

Воспитательница приюта Юлия Константиновна Глушкова, добрая душа, обратилась в Уржумское благотворительное общество с прошением. В ногах валялась у купцови лесопромышленников, чтобы помогли способному мальчику. И выпросила: в 1987 году Сергей поступил в Уржумское городское училище.

Сейчас там – школа. С левого угла на втором этаже есть три окошка, за ними – класс, в котором учился Сережа Костриков.

Преподавателем русского языка и литературы был Никифор Савельевич Морозов. Колоритный мужик огромного роста ходил в крестьянской рубахе, расшитой по подолу васильками да ромашками. Летом, когда окна отворялинараспашку, прохожие останавливались, чтобы его послушать. Говорили: "Артист!". А он и вправду любил лицедействовать: в Уржуме имелся свой театр, назывался "Народная аудитория" - там Морозов с успехом исполнял комические роли.

Сестры вспоминали, что Никифор Савельевич Сережу выделял среди других учеников. Когда мальчик решал задачки, присаживался на краешек парты и говорил:

- Ну-ка, ну-ка, как ты эту задачку решил?

И головой крутил:

- Не ожидал я от тебя такого поворота. Не ожидал…

А Сережа с детства любил искать решения. Из нескольких выбирал самое трудное – так интереснее.

Другим преподавателем в училище был дьяк. Как и мальчик, заядлый рыболов, поэтому они часто встречались на берегу Уржумки. И если, не приведи Господь, у Сережи в его жестяной банке рыбешек оказывалось больше, значит, жди, малец,двойку…

Прошли годы, Сергей Костриков блестяще окончил городское училище и с грустью смотрел ребят, уезжавших из Уржума чтобы продолжить свое образование.

…В доме у Костриковых самые дорогие вещи – медный бак да самовар. Их часто изымала полиция за недоимки. Надо платить налоги за дом, за клочок земли. Ан, денег-то и нету!

Заберет полиция у Костриковых их самоварное золото, а бабушка Меланья тут же, вся в слезах, к своим воспитанникам метнется – она всю жизнь у богатеев детей нянчила. Кто-то так денег даст, кто-то взаймы. Заплатит налоги, и тут же ей эти две посудины в дом возвращают.

Чистила бабка утварь квасной гущей. Квас ставили на ржаном тесте. Засучив рукава, доставала Меланья ядреное месиво со дня деревянной кадки, натирала медные бока – и бак, и самовар снова блестят как новенькие…

А у Сергея жажда знаний неутоленная. И снова ему на помощь приходит Юлия Константиновна Глушкова, пишет прошение благотворителям. И снова они откликаются. Единственный раз за все время существования Уржумскогоблаготворительного общества подросток смог уехать учиться в другой город.

Пятнадцатилетний Сергей Костриков поступил в Казанское низшее механико-техническое промышленное училище и проучился там с 1901 по 1904 годы, став впоследствии самым известным выпускником. Знания там, кстати, давались энциклопедические.

В этот период он вступил на путь революции, и произошло это отнюдь не в Казани, славившейся своим вольнолюбивым студенчеством (ведь и Ленин учился в Казанском университете), а в родном Уржуме. Приехав на каникулы, он знакомится с политическими ссыльными. Это были, как правило, очень образованные люди, в том числе, студенты и университетские преподаватели.

За небольшую плату они занимались с учениками, подтягивали по предметам. Получилось так, что и Сане Самарцеву понадобился репетитор.На одно из занятий он взял с собой закадычного друга…

И вскоре Сергей держал в руках ленинскую "Искру", читал с упоением статьи, и сам уже хотел что-то делать для светлого будущего, в котором не будет ни бедных, ни богатых, а все люди станут равны.

Дело за малым, ребята стали печатать листовки прямо в баньке, ночью подсовывали их под телеги крестьянам, которые приезжали торговать на Соборную площадь. Разбрасывали свою агитацию и вдоль Казанского тракта, прижимая камушками, чтобы бумага не разлетелась.

Первый класс революционной школы, первые шаги в журналистике, издательская деятельность "на коленке" - уржумское верховье вскоре станет полноводной рекой революционной борьбы.

Окончив училище, Сергей Костриков последний раз приезжает в Уржум, чтобы больше никогда сюда не вернуться…

Многогранный талант, широту души и сердечность, за которые его все любили, Киров получил в дар от вятской земли, на которой вырос. Зовется она сейчас его именем — Кировская область. Город Уржум – лишь малая ее часть, но именно здесь набрал свою силу "мальчик из Уржума" Сережа Костриков.

Партийный псевдоним — Киров.

мы в социальных сетях