Интервью с Максимом Сурайкиным о его поездке на Донбасс

-Добрый день, уважаемые товарищи. Сегодня мы представим вашему вниманию интервью с М.А. Сурайкиным, который почти месяц находился на территории Донецкой и Луганской народных республик, оказывая всеми возможными силами содействие проводимой РФ специальной военной операции по освобождению украинских территорий от фашистов и хунты, которая засела в Киеве.

- Максим Александрович, расскажите, пожалуйста, для начала об отношении к СВО.

- Добрый день. Вы знаете, изначально мы стояли на патриотической позиции, потому что все общество и мы тоже наблюдали, как 8 лет обстреливали Донбасс и гибли мирные жители, и всем было ясно, что собирается делать дальше киевский режим. С их стороны это была бы военная агрессия, которая обрушила бы на Донбасс огромное количество снарядов и, скорее всего, они могли пойти и дальше, на российские территории. Поэтому около месяца пробыв на Донбассе, я был в Луганске, в Донецке, в Мариуполе, Краснодоне, проезжал много раз Еленовку, общался с людьми из Макеевки, и это лишний раз для меня подтвердило, что мы были абсолютно правы, потому что военная спецоперация была неизбежна. Киевским режимом была сформирована очень мощная группировка около 100 тысяч человек с тяжелым вооружением. И если бы не было принято это решение, буквально через одну или две недели началась бы агрессия, и снаряды могли бы уже рваться на территории Российской Федерации.

Конечно, я могу сказать, что все население и луганщины, и Донецкой народной республики очень переживали, чтобы это кончилось победой. Все в один голос говорят огромное спасибо России, надеются, что мы их не бросим, а то их точно бы смяли. Сейчас все мужское население луганщины и Донецкой народной республики мобилизовано. Они все находятся на фронте, процентов на девяносто, наверное. И, конечно военная спецоперация предотвратила большую трагедию на Донбассе.

- И в продолжение темы, поделитесь, пожалуйста, информацией о том, как вы оказались на территории ЛНР и ДНР, потому что изначально речь шла о том, что вы записались добровольцем через военкомат, а фактически оказались на территории республик по линии следственного комитета.

- Да, я в первые же недели начала военной спецоперации пошел в военкомат, подал официальное заявление добровольцем, но по каким-то причинам не было принято решение военным руководством, по крайней мере, персонально в отношении меня, чтобы меня привлечь как добровольца на фронт в рамках военной спецоперации. Время шло, и я волею и сердца и души хотел быть полезен как патриот, как внук ветерана Великой отечественной войны. Поэтому товарищи, которые по линии военной адвокатуры  содействуют военно-следственному управлению следственного комитета,  сказали, что есть  возможность помочь в расследовании преступлений, которые совершали против мирных жителей националистические батальоны.

И вот по этой линии я поехал с моими товарищами. Тем более, что до 1 июня было вообще проблематично попасть в луганскую и донецкую народные республики, было все перекрыто. С 1 июня уже можно было проходить. Сам я был на границе, переходил ее туда и обратно. Хотя конечно, стоят очереди, очень много людей возвращаются, поскольку значительная часть территории освобождена. Я уже ехал с задачей и гуманитарной, и в помощь военно-следственному управлению по линии военной адвокатуры.

- Если немножко раскрыть последнюю фразу, по помощи, по гуманитарным задачам, понятно, что, наверное, не все можно говорить, но если тезисно и коротко, чем непосредственно довелось заниматься на освобожденных территориях?

- Ну, преимущественно, там много преступлений совершено националистическими батальонами. В расследовании нашумевшего дела, например, когда бедную женщину изнасиловал нацбат, который потом убил ее мужа. Я лично с ней общался, помогая в подготовке этих материалов. Очень милая, хорошая женщина, прямо сердце кровью обливается. Еще масса фактов преступлений, когда представители нацбатальонов, особенно в Мариуполе, расстреливали мирных жителей, которые просто стояли у магазинов и куда-то шли. Сейчас эти факты документируются, готовятся следователями к рассмотрению на судебных процессах, потому что все это должно быть предано огласке. Вы прекрасно понимаете, что киевский режим пытается дезинформировать всех людей, что это все ложь, информационные фейки. Но факты вещь упрямая, когда есть конкретные преступники, совершившие преступление, есть конкретные пострадавшие. Но для этого, чтобы преступления были расследованы, следственные органы должны подготовить все материалы. А это достаточно большой объем, начиная от допросов, которые ведут следователи с адвокатами, до проверки показаний на месте, подготовки всех соответствующих документов в соответствии с уголовным  процессуальным кодексом.

Ну, естественно, мы ездили и оказывали гуманитарную помощь в Мариуполе, поскольку там действительно очень тяжелая гуманитарная обстановка. Город освобожден, там все спокойно. Но продолжается «зачистка» Азовстали. Там еще какие-то нацбаты остались единичные. Но, тем не менее, весь завод заминирован и постоянно ведется разминирование саперами. Скажем, я пешком 7-8 километров прошел по всему Мариуполю с моими товарищами. Мы специально привезли гуманитарную помощь, которую на свои деньги приобрели, и раздавали ее людям. Уже несколько месяцев в Мариуполе нет ни воды, ни электричества, ни, тем более, газа. Магазины, преимущественно, не работают. Поэтому несколько банок тушенки для каждой семьи это очень большая поддержка и спасение. Очень приятно было все это организовывать, помогать людям. Ситуация там тяжелая, люди живут в таких условиях, которые трудно себе представить. Не говоря о том, что побережье и пляжи заминированы. Когда мы приехали, общались со следователем, она расследует  одно дело. В начале июня семья: бабушка, дочка и внучка пошли на пляж и подорвались на подводной мине. Мине такой силы, что даже рассказывать не хочется, что нам следователь рассказывал.  Поэтому людям очень нужна помощь, особенно гуманитарная, и в Мариуполе, и на других освобожденных территориях, поскольку там все очень тяжело, потому что нарушены все логистические цепи поставки продуктов, нарушена вся инфраструктура.

Несколько раз по несколько дней я жил в Донецке, и там огромная проблема с водой. Воду дают только с утра на час и вечером. Поскольку «господа» нацисты перекрыли основные каналы водоснабжения Донецка. И вот эти бомбежки, которые с начала месяца начались, очень сильные. Последние четыре дня, которые я там был, прямо с девяти утра начинают долбить, и так три-четыре часа. По всем районам города хлопки.

Когда мы уже уезжали, поскольку срок командировки истекал, когда я стоял на пороге гостиницы, раз прилет, через час второй, огромные клубы дыма. Поэтому обстановка там, конечно, тяжелая. Но надо сказать, что очень героическое население. Их бомбили все эти годы, но они держатся и своей позиции не меняют. Очень приятно было общаться с большинством людей, потому что это люди, которые реально за свою землю готовы постоять. И, конечно, они нуждаются в помощи. Прежде всего, военной, но сейчас гуманитарный аспект становится все важнее и важнее. Потому что там огромное количество вопросов от  восстановления инфраструктуры, подачи газа, воды, электроснабжения до элементарных вещей, таких как еда.

- А какое отношение населения к проводимой спецоперации?

- Там, где я был, подавляющее большинство абсолютно поддерживает, но, единственное, очень сильно боятся, чтоб Россия не остановилась и не бросила опять ДНР и ЛНР. Все понимают, что в этот раз этого не должно быть, потому что спецоперацию надо доводить до конца, до победы.

- После возвращения с территорий Донбасса появился и жизненный опыт, и понимание тех процессов, которые там происходят. Какие первоочередные задачи стоят перед освобожденными территориями? И второе, после прожитого месяца на территории ДНР и ЛНР есть ли понимание того, что вы дальше будете продолжать эту работу по помощи республикам, и в чем она будет заключаться?

- Безусловно. Я вернулся на несколько недель. Я планирую опять туда ехать. Это будет помощь военной адвокатуре плюс содействие военно-следственному управлению, и, конечно, гуманитарная помощь. Это поставка продуктов. Если говорить о помощи нашим ребятам, которые сражаются на передовой, есть большая потребность в квадракоптерах, особенно, как там говорят, на «передке». Ну, и бытовые вещи: носки, нижнее белье и так далее. Поэтому я сейчас приехал с огромными планами продолжить эту работу.

Ну, честно вам скажу, что когда там такое долгое время находишься, сознание переворачивается. Обычные жизненные вещи уходят в сторону, потому что  видишь, как люди живут и сражаются. В Луганске вообще очень интересно, Луганск - это наши советские люди, 85-ый год. Донецк немножко посовременнее, но там тоже люди очень хорошие. Там я оказался прямо в своем детстве, к кому ни подойдешь,  всегда помогут, всегда с улыбкой. Как мне одна женщина сказала: «У нас после 2014 года, когда долбить начали, все гнилые люди уехали, здесь остались только мужественные люди». У нее тоже и племянник, и молодые родственники сражаются на фронте. Поэтому это история огромная, героическая. И люди там героические. Вот, например, в Луганске, как мне рассказывала наша коммунистка Анна Брехова, одна из центральных улиц называется Оборонная. Она меня спросила: «Знаешь, почему Оборонная?». «Ну, наверное, здесь проходил оборонный рубеж». Она говорит: «Нет. Вверху улицы, когда наступали белые войска, находилась линия обороны, а склады снабжения и снарядов были в конце улицы. Она длинная, километра три или четыре. Все население города вышло и вручную передавали на передовую все, что было необходимо. Людей убивали, вставали новые». Какой подвиг народа! Поэтому я думаю, что этих людей не могли сломить.

И то, что сейчас Россия приняла решение о военной спецоперации, то, что регулярные войска там сейчас сражаются, там, действительно в течение восьми лет нацисты подготовили огромные укрепрайоны, Донецк обстреливали все восемь лет, там несколько районов, в основном, обстреливали. В пятнадцати километрах – Авдеевка, которую сейчас сложно взять, потому что там залиты такие бетонные укрепления, что их так просто не взять, а если беречь наших ребят, заходить туда ножками и с автоматами, очень опасно, пока не будут уничтожены укрепрайоны. Местные жители Мариуполя рассказывали, почему так пострадал Мариуполь. Потому что нацбаты, несмотря на то, что перед Мариуполем они за восемь лет тоже выстроили в полях серьезные оборонительные объекты, пулеметные дзоты, танковые преграды, -  они воевать не стали, а  сразу же зашли в город и стали прикрываться мирным населением. Когда поняли, что точечно работает авиация по тем местам, где скапливаются нацбаты, они забрали в качестве заложников мирное население и зашли на Азовсталь. А Авдеевка сама по себе населенный пункт очень малый, гражданских там практически нет, а укрепрайон есть. Вот они с этого укрепрайона долбят по Донецку.

Последнее время эти обстрелы усилились в связи с тем, что была поставка тяжелого вооружения. Это американские гаубицы три семерки. У них дальность 65-66 километров прицельного удара, и они могут обстреливать весь Донецк, то есть те районы, до которых они раньше не дотягивались. А то вооружение, которое сейчас присутствует в ДНР и в ЛНР имеет дальность уничтожения огневых точек порядка 28 километров. Поэтому надеюсь,  будет принято военное решение, насколько я знаю, у нас есть оружие, которое может подавлять эти гаубицы. Опять же нужно какое-то время для их перебазирования. Будем надеяться, потому что, в принципе, боевой дух простого народа и в Донецке, и в Луганске очень высокий. Таких героических людей я давно не встречал. Поэтому святой долг России и каждого гражданина РФ помочь. Я надеюсь, что сейчас региональные власти каждого субъекта федерации постараются оказать максимальную помощь в восстановлении освобожденных территорий.

- Завершая наше интервью,  отвлекаясь от темы, все время, пока вы находились на территории ДНР и ЛНР вы немножко выпали из информационной повестки. Многие члены партии постоянно задавали вопросы, где Максим Александрович Сурайкин, где наш многолетний председатель Центрального комитета. А сейчас есть возможность обратиться напрямую ко всем нашим зрителям: членам партии, сторонникам, просто неравнодушным людям, которые интересуются ситуацией, в которой оказалась компартия КОММУНИСТЫ РОССИИ. Поэтому, если есть возможность, вы можете обратиться к нашим товарищам.

- Да, конечно. Действительно, я был не на связи, поскольку по инструкции надо было держать телефон на авиа режиме, потом надо было фильтровать, понять какую информацию я имею право разглашать, какую не имею. Не говоря о том, что там, особенно ближе к фронту, в Донецке  работают диверсионно-разведывательные группы, которые занимаются разными диверсиями. Неизвестно, как моя судьба бы сложилась, если бы стало известно, что я там нахожусь. Поэтому в целях безопасности и по инструкции я не мог быть на связи. Поэтому, в связи с моей командировкой на Донбасс, пришлось быть засекреченным в этом вопросе. Касаясь нашей партии, вы знаете, что, к сожалению, 18 марта была проведена провокация, которую «господа» самозванцы назвали так называемым «съездом». Сейчас мы все понимаем, что никакого съезда не было. Мы ведем большую юридическую работу по оспариванию этого так называемого мероприятия и  ошибки, которую совершило министерство юстиции, зарегистрировав несуществующий съезд, на котором было всего 4 человека, судя по всему. Я думаю, что мы будем добиваться победы. Но, конечно, сейчас самое главное – это победа на Донбассе. Я думаю, что мы отстоим нашу партию. Мне кажется,  что мы должны сосредоточить одно из основных направлений работы  на помощи населению Донбасса, ЛНР и ДНР. Определенные проблемы могут быть в Запорожской и Харьковской области. Я думаю, что все областные комитеты, каждый коммунист должны сейчас в штатном режиме над этим работать. А за партию мы продолжаем нашу борьбу. И тоже я надеюсь, добьемся победы.

- Спасибо большое за интервью, Максим Александрович. А мы, в свою очередь, продолжим информировать через сайт компартии КОММУНИСТЫ РОССИИ о текущей деятельности партии, ее отделений, о деятельности М.А. Сурайкина, деятельности легитимного руководства нашей партии. И убежден, что победа будет за нами. Спасибо за внимание.