До 1919 г. Михаил Васильевич писал и называл свою фамилию — Фрунзэ, что означало в переводе с молдавского– «лист». В Бессарабии много народных песен, где есть слова «фрунзэ верди» - лист зеленый. Ведь отец Фрунзэ Василий Михайлович (1854-1897) был по национальности молдаванин, а по происхождению крестьянин Захарьевской волости Тираспольского уезда Херсонской губернии. После окончания Московской фельдшерской школы он был призван в армию и направлен в Туркестан, где служил военным фельдшером. Отбыв срок военной службы в 1879 г., поселился в Пишпеке (Бишкеке) и стал работать фельдшером. Мать Михаила Мавра Ефимовна Бочкарева (1861-1933) крестьянка из русских, переселившихся в 70-х годах из Воронежской губернии в Семиречье. Здесь в 1879 г. она вышла замуж за В.М. Фрунзэ. В семье Василия Михайловича и Мавры Ефимовны было пять детей: Константин (1881-1940, Герой Социалистического Труда), Михаил Васильевич (1885-1925), Клавдия (1887-1948), Людмила (1890-1959) и Лидия (1898-1978, родилась уже без отца).

Михаил Васильевич Фрунзэ родился 21 января (2 февраля) в городе Пишпеке (Бишкеке, в советское время Фрунзе – столица Киргизской ССР) Семиреченской области Туркестанского края. В 1896 г. окончил Пишпекское городское училище, после чего 8 лет до 1904 г. учился в гимназии в городе Верный (Алма-Ата). У него на руках был документ, в котором значилось, что он окончил «с золотой медалью, имея в аттестате при отличном поведении и прилежании круглые пять по всем предметам». Его дальнейшая цель была: только Петербург, политехникум, экономическое отделение. Золотая медаль открывала ему дорогу в любое высшее учебное заведение страны. Царские чиновники почитали медалистов людьми благонадежными. Ему было 19 лет, он был здоровый и жизнерадостный, только тревожно было за брата Константина, уехавшего на фронт с японцами. Обжигала также память об отце, умершем как-то нелепо, вдруг. Тревожно было и за мать с тремя дочерями, добывающая пропитание тяжким трудом то прачки, то портнихи. Фрунзэ ехал в Петербург. В его вещевой корзине лежало рекомендательное письмо от ссыльного из города Верного Иосифа Сенчиковского писателю Анненскому, другу Короленко и Горького. Шел август 1904 г. Почти десять дней Михаил ехал на тряской узбекской арбе к железной дороге, где занял место в вагоне четвертого класса. Питался чуреками, запивая кумысом. У моря перешел на копченую и вяленую рыбу. В Оренбурге была пересадка. Михаилу досталось место в вагоне третьего класса. Он долго не мог уснуть, нахлынули воспоминания, в которых была и радость, и грусть прожитых лет. Детство не было босоногим, пока был жив отец. Кроме скудного фельдшерского жалования отец всегда приносил еду, которой угощали «иноверцы» из кишлаков и аулов. Отказаться нельзя - нанесешь кунаку кровную обиду. Семиреченский губернатор фон Таубе разрушил все. Он увидел в больнице, где работал отец, на койках киргизов и пришел в ярость: «Превратили больницу в зверинец! Кто додумался поместить сюда инородцев?». Отцу пришлось искать другую работу. Умер он в другом городе в комнате при больнице. Жизнь стала намного тяжелее. Мать с двумя девочками переехала в Верный, чтобы быть ближе к сыновьям, которые там учились. Но вскоре пришлось снова возвратиться в Пишпек. В семье уже хотели забрать Мишу из гимназии, но пошли навстречу местные старшины, которые выделили ему пенсион – 120 рублей в год до окончания курса. От педагога Стратилатова Миша и другие гимназисты узнали о запрещенных писателях – Чернышевском, Добролюбове, Горьком. Подружился Миша со студентом Петербургского университета Тихомирова, отбывавшего ссылку в Верном. Он привозил несколько номеров «Искры», книгу Н. Ленина «Что делать?», брошюру Плеханова «Социализм и политическая борьба». Огромную ошибку допускало царское правительство: одной рукой душило революционную мысль, а другой рассеивало ее по необъятным просторам страны. Каждый ссыльный вскоре обрастал в глухомани своей «школой» или группой, создавал кружки и молодежь жадно тянулась в эти кружки и группы. Чем опаснее для царя был политический деятель, тем дальше угоняли его от столиц империи и других крупных городов. И вчерашняя глухомань под влиянием пропаганды такого деятеля рождала революционную смену намного активнее, чем тихие губернские города центральной России. Феноменально! Такой кружок самообразования посещал и Михаил Фрунзэ. Гимназическое начальство негодовало: «Кто-то возбуждает умы гимназистов! Кто-то внушает им мысль о неповиновении! Крамола, господа!»

Миша никогда не носил новую одежду, ему перешивали из того, что осталось от старшего брата. Он всегда был опрятен, приучен к чистоте и порядку, следил за собой и берег вещи. Даже в походе по Тянь-Шаню с друзьями, он берег свою одежду. Эту поездку организовал через Географическое общество отец одного приятеля Миши. Перед ними стояла задача собрать в пути коллекции трав и бабочек и занести в дневники свои впечатления. За 68 дней было пройдено около 3 тыс. верст (3,2 тыс. км), преодолено 16 перевалов (из них 9 снеговых). Экспедиция собрала 1200 образцов растений, 3000 насекомых и передала все это в Императорское географическое общество и Ботанический фонд академии. Михаилу Фрунзэ за большой сбор растений была вынесена благодарность и пожелание работать впредь по этой линии. Но у него уже определилась своя «линия: экономика, которая избавит от неравенства и нищеты. В Москве Михаил случайно встретил незнакомого парня, который сказал: «Хочешь быть человеком, равняйся на большевиков: вся правда у них. А большевики там, где Ленин».

На экономический факультет Петербургского политехнического института в 1904 г. Фрунзэ был зачислен без стипендии. Хорошо, что брат Константин прислал немного денег, да новые друзья помогли устроиться преподавать два раза в неделю. Институт был новый. В 1904 г. производился только третий набор. В нем в то время работал Д. Менделеев (с 1890 г. он не преподавал из-за конфликта с министром народного просвещения Деляновым), изобретатель радио А. Попов, основоположник термической обработки стали Д. Чернов и другие. Михаилу больше других нравилась химия, политическая экономия и история. Он постоянно читал в библиотеке книги, журналы, газеты. В газетах его прежде всего привлекали статьи о русско-японской войне. Михаил когда-то в детстве мечтал быть генералом. С большим интересом он листал книги по истории войн. Но в этой войне ему не хотелось быть генералом. Постепенно интерес к учебе начал ослабевать. Фрунзе искал и нашел людей, которые выступали против царизма, т.е. большевиков. Он неоднократно встречался с Анненским, М. Горьким, В. Короленко, Крыленко и многими молодыми революционерами. Повидал он Гапона и страстно выступил против его проповеди, восхвалявшей царя. Участвовал Михаил и в демонстрации под лозунгами: «Долой самодержавие!», «Долой войну!», «Да здравствует социализм!» Михаила на этой демонстрации 28 ноября 1904 г. взяла полиция избитым и почти без сознания. В полицейском участке он назвался Борисом Константиновичем Точайским из города Петровска Саратовской губернии. Ему определили 12 декабря 1904 г. отметиться в полиции и в тот же день покинуть столицу. После разгрома демонстрации было арестовано 118 человек, из них больше половины – студенты. 10 декабря 1904 г. Фрунзэ подал прошение директору института разрешить ему месячный отпуск в Москву, получил его и 12 числа уехал. С собой он увез корзину запрещенной литературы. Отпуск у него был до 10 января 1905 г. В Петровске он развернул такую деятельность, что полиция всполошилась: рассказывал о войне с японцами, о бездарном генерале Куропаткине и вице-адмирале Рожественском, о поражении царизма на Дальнем Востоке, о попе Гапоне и демонстрации 28 ноября. Петровские мастеровые даже прекратили пить, а торгаши спиртным очень обеспокоились. Точайского (Фрунзэ) исправник вызвал 3 января на откровенный разговор, но он уже 2 января был в Санкт-Петербурге, который бурлил. 7 января бастовало 130 тыс. человек. 6 января в день крещения при водосвятии на Неве возле Зимнего дворца из Петропавловской крепости шарахнули картечью по свите царя, задели помост около его павильона и фасад дворца. Царь быстро покинул столицу. Большевики по всему городу разоблачали Гапона и его затею идти с петицией к царю. Большевики решили: если шествие остановить нельзя, надо идти вместе со всеми и использовать событие в своих политических целях. 9 января началось шествие 140 тыс. человек. Солдаты открыли огонь. Михаил был ранен в правую руку. Кругом была кровь и трупы. Слышались выкрики: «К оружию, товарищи! На баррикады! Царь умер, да здравствует революция! Во многих местах были построены баррикады и проволочные заграждения. Толпа отнимала у солдат оружие. Михаил добрался до своего общежития и проспал целые сутки. 10 января он написал письмо матери в Пишпек: «… Потоки крови, пролитые 9 января, требуют расплаты. Жребий брошен. Рубикон перейден, дорога определилась. Отдаю всего себя революции. Путь, выбранный мною, не гладкий».

После Кровавого воскресенья Михаил пробыл в Петербурге не более двух месяцев. С 12 февраля он не посещал институт, написав прошение об отпуске до 1 сентября 1905 г. Его просьбу удовлетворили. 17 января закончилась забастовка питерских рабочих, но неделей раньше началась всеобщая стачка в Москве, затем в Риге, Варшаве, Тифлисе. В Петербурге тоже было неспокойно.11 января 30 тысяч рабочих Колпино повторили поход к царю в Царское Село. В 5 верстах от Колпино они были встречены артиллерийским и ружейно-пулеметным огнем. Демонстранты отступили, не успев подобрать убитых и раненых. Но они мстили царю, нападая на Царскосельскую железную дорогу, разобрав 7 км рельсового пути. Фрунзэ только 18 января вышел из дома на Лесной и поехал в город. Он встретился с большевиком по кличке Барон, который заявил, что в Петербурге социал-демократия оказалась не на высоте, но она победила морально и политически. Он сказал, что нужно устремлять силы в провинцию и предложил Фрунзэ с соответствующей литературой выехать в Москву и там развернуть агитацию. Он сообщил, что после поражения в Петербурге большевиков стало в три раза больше. В начале марта 1905 г. Михаил, перевоплотившийся в мастерового, начал агитационное турне по Центру и Югу России. Ему недавно минуло 20 лет. Он побывал в Екатеринославе, Ливнах, Владимире, в Москве. В Москве, и особенно в Питере, свирепствовали каратели. Правительство объявило гражданскую войну своему народу; призвало разжигать национальную, расовую вражду, создавать «черные сотни». Фрунзе, имея при себе литературу и 10 пистолетов, направлялся в Иваново-Вознесенск. Туда он прибыл 6 мая 1905 г. и направился на встречу с руководителем комитета РСДРП Ф. Афанасьевым (по кличке Отец). Здесь он встретился и подружился с Андреем Бубновым – будущим начальником Политического управления РККА. Фрунзе был теперь мещанин города Коврова Семен Антонович Безрученков. В Иваново-Вознесенске 9 мая готовили партийную конференцию, а 12 мая – забастовку. Забастовка началась митингом, на котором присутствовало 75 тыс. рабочих. На трибуне Фрунзэ, он говорил хорошие, большевистские слова. Его речь сопровождалась одобрительным гулом (тогда еще не принято было на рабочих митингах аплодировать). Забастовка продолжалась и расширялась. В ходе нее родились Советы Рабочих Депутатов. Возникло двоевластие. Забастовку ткачей поддерживали рабочие Петербурга, Москвы, Ярославля, Иркутска, Риги, Варшавы, Екатеринослава; присылали денежные средства из Женевы, Гамбурга, Берлина, Бремена, Нью-Йорка. Это было живое воплощение лозунга: «Пролетарии всех стран – соединяйтесь!». Фрунзэ в этой знаменитой стачке иваново-вознесенских ткачей принадлежала исключительно важная роль. По теперешним меркам он был комиссаром Совета, умным, тактичным и очень деятельным членом партии, который поддерживал в товарищах дисциплину и энергию, немыслимую без самоотвержения. Выступая перед рабочими, он наизусть цитировал большие куски из «Манифеста Коммунистической партии» Маркса и Энгельса и из книги Ленина «Что делать?»

В майские дни 1905 г. постепенно обнаруживается одно из сильнейших призваний Фрунзэ как военного организатора. Давняя детская мечта стать генералом вдруг воплотилась в конкретных делах во время стачки. Он создал боевую дружину из 70 человек, учил их владеть оружием, написал устав. Дружину он называл «ядром будущей революционной армии восставшего народа». Дружинники не верили: «Какая же это армия, смех один. А где пулеметы, пушки, генералы?» Михаил отвечал, что оружие будет, а генералами будем сами: не боги горшки обжигают. Стачка завершилась 23 июля. В.И. Ленин высоко ценил действия иваново-вознесенцев. 15 июля 1905 г. Трифоныч (Фрунзэ) по решению Иваново-Вознесенского комитета РСДРП переселился в Шую; там нужен был человек, способный дать бой меньшевикам и эсерам. Теперь его звали Арсений. Теперь он по паспорту не Безрученков, а Иван Яковлевич Корягин, приказчик швейной фирмы «Зингер», прибывший в Шую по торговым делам. Агитация, пропаганда, подготовка агитаторов, выпуск листовок, создание боевой дружины, обеспечение ее оружием и обучение владению этим оружием, изготовление взрывчатки и бомб, нападение на жандармов и постовых – вот перечень задач, которые решал Арсений и его товарищи в Шуе. 10 октября 1905 г. он получил известие о том, что его исключают из института за неявку на занятия в осеннем полугодии.

Полиции удалось напасть на след революционеров и в том числе на след Трифоныча. 29 октября Фрунзэ и его товарищи были схвачены. У Фрунзэ казаки нашли маузер и патроны к нему, на шею ему надели петлю аркана, притороченного к седлу и погнали лошадь рысью. Такого издевательства карателей над личностью революционера не было со времен Батыя и Чингисхана. Фрунзе бежал за лошадью, держа аркан руками, чтобы не задохнуться. Потеряв сознание, он упал и повредил левую ногу. След увечья остался на всю жизнь: при всяком неосторожном движении соскальзывала коленная чашечка, вызывая страшную боль. А через 20 лет во время парада на Красной площади сбилась чашечка, когда он спрыгнул с коня. Вправлять ее он постеснялся и в таком состоянии обходил войска, превозмогая нестерпимую боль… В Ямской тюрьме Фрунзе и его друзей постоянно избивали жестоким образом. Их арестовали на 14 суток за ношение оружия. 30 ноября 1905 г. Михаила выслали в Казань под надзор полиции, откуда нелегально он возвратился в Шую и сражался с 10 по 18 декабря 1905 г. на баррикадах Пресни в Москве во главе отряда ивановских и шуйских дружинников. 19 декабря бои на баррикадах практически прекратились. Арсений вернулся в Шую на второй день рождества. Он снова начал собирать вокруг себя большевиков для предстоящей борьбы. Прошла зима. В апреле 1906 г. готовился IV съезд РСДРП. Арсений (Фрунзэ), Химик (Бубнов), Бешеный Ткач (Е. Дунаев) – делегатами от Иваново-Вознесенска ехали в Петербург для встречи с Лениным. Ленин ждал их на даче «Ваза» (в районе станции Куоккала) 4 апреля. Здесь произошла дружеская беседа, в конце которой он сказал: «Берегите себя и теперь, и после, вы – «ценнейшее наше партийное имущество». В Стокгольм предстояло идти морем на пароходе. В одном месте пароход сел на камни и делегатам пришлось добираться на берег по канатам. Все были удивлены, что на берегу находился В.И. Ленин, одетый в морской бушлат и финскую кепку. Он подшучивал над тем, как большевики спасали друго-врагов, т.е. меньшевиков. Стокгольм понравился Фрунзэ: чисто вымытые тротуары, не было контраста между богатством и бедностью, даже король прогуливался без свиты и видимой охраны. На съезде Фрунзе встретил знакомых: И. Скворцова-Степанова, Е. Ярославского, З. Литвина-Седого, С. Гусева, А. Луначарского, Л. Красина, В. Воровского и познакомился с известными в узком кругу большевиками: Володиным (только в 1920 г. узнал, что это был К. Ворошилов. Конспирация!), Никаноровым (М. Калинин), Артамоновым (Ф. Сергеев-Артем). Новые и старые знакомые на заседаниях и в городе всегда держались кучкой. Ленин это заметил, и подойдя к ним сказал: «Я вас давно приметил – вы так все время своей кучкой, одной компанией и держитесь. Это хорошо. Была у нас «Могучая кучка» композиторов – Римский-Корсаков, Балакирев, Бородин, Мусоргский и другие. Они сказали свое новое слово в искусстве. А рабочий класс – это уже могучая организация. И нам предстоит не только сказать новое слово в революционной борьбе, но и покончить со старым миром угнетения и насилия, построить новую, замечательную жизнь». Ленин поинтересовался: «Давно хотел узнать у Вас, Товарищ Арсений, как это вам удалось в разгар забастовки создать рабочий университет на реке Талке? Что же вы там изучали?» «Рабочий университет–это очень громко сказано, Владимир Ильич, - сказал Арсений. – Просто время было горячее, но не хватало агитаторов, и мы решили подготовить их сами. В нашем Совете мы решили проводить учебные занятия. На берегу реки Талки, где собирался Совет, мы стали с рабочими изучать марксизм, задачи рабочего движения и другие дисциплины. В этой партийной школе мы подготовили около 200 агитаторов, и это очень помогло нам в оживлении работы в массах». Владимир Ильич отметил: «Без научных знаний, и особенно без знаний революционной теории, нельзя уверенно двигаться вперед. Если мы сумеем вооружить основную массу рабочих пониманием задач революции, мы победим наверняка, в кратчайшие исторические сроки и притом с наименьшими потерями». Это было сказано в 1906 году. Ленин не раз встречался с Арсением и наедине; ему импонировал этот самый молодой делегат съезда (Фрунзэ шел 22 год) с большим боевым опытом. В разговоре о восстании на Пресне Фрунзэ сказал, что ошибка была в неограниченной вере в оборону, а надо было наступать, кроме того у рабочих не было своего «офицерского корпуса», о котором справедливо писал Энгельс в «Антидюринге», недоставало и оружия. Съезд Арсению не понравился: меньшевики давили численностью и срывали важнейшие предложения большевиков. Фрунзэ возвратился в Шую 6 мая, его кругозор после съезда стал шире, он еще активнее повел политическую работу: массовки, митинги, летучки, кружки, лекции, организация типографии, боевая организация. Но не дремала и полиция. Его едва не арестовали на профсоюзном собрании, но отбили у полиции и спрятали дружинники Шуи. Летом в Шую приехала большевичка Ольга Варенцова, а Арсений уехал поправить здоровье к брату в село около Казани и возвратился в Шую в октябре 1906 г. и организовал нападение на полицию в Вичуге. Были взяты винтовки и много патронов. После этой акции Фрунзэ уехал в Петербург и с ноября 1906 по январь 1907 г. блестяще сдал все экзамены в институте за первый, второй и третий курсы. Это он сделал за 56 суток, работая по 12 часов в день. Приехал он в Шую в январе. В этот период в Шуе и Иваново-Вознесенске полиция обнаружила и разгромила две большевистских типографии, которые были очень нужны накануне выборов в Думу. У Фрунзе созрел дерзкий план: захватить лучшую в Шуе типографию и отпечатать в ней предвыборную листовку (две тысячи экземпляров). Эта операция началась 17 октября 1907 г. на исходе дня и завершилась через два часа. Арсений становился легендой. «Наш Арсений! Он все может!» – с гордостью говорили о нем рабочие. Его выдвинули кандидатом на V съезд РСДРП, но поехать в Копенгаген и Лондон ему не пришлось. 21 февраля 1907 г. Арсений совершил покушение на Урядника Перлова, разгромившего большевистскую типографию, но неудачно. Этот «террористический» акт был строго осужден товарищами по партии и Арсению объявлен выговор. В Шуе он прожил 17 месяцев под угрозой ареста. В ночь на 24 марта Арсения арестовали. Утром остановились все фабрики и тысячные толпы рабочих двинулись к канцелярии исправника и к тюрьме с лозунгами: «Свободу Арсению! Освободите Арсения! Разнесем тюрьму!». В Шую были вызваны войска и казаки. Фрунзе понял, что рабочие пойдут на штурм тюрьмы, что их расстреляют, а его убьют «при попытке к бегству». Он написал рабочим записку с просьбой разойтись. 25 марта Арсения отправили во Владимир. Его обвиняли по пяти статьям. Одна только 126 статья (принадлежность к боевой организации и руководство боевыми выступлениями) «тянула» на длительные каторжные работы. За принадлежность к партии большевиков давали не менее 4 лет каторги. За попытку низвергнуть существующий строй – каторга без срока. А за вооруженное восстание приговаривали к смертной казни на виселице. Арсения содержали во Владимирском централе, в камере №3. Арестованные писали о нем: «Рост средний; плотный и крепкий, стрижен «бобриком», чистые, ясные глаза. Лицо открытое, приветливое, на нем следы нанесенных при аресте побоев». У полиции была другая характеристика: рост – 1, 66 м, объем в поясе - 83 см, ширина плеч – 40 см, волосы русые, брови светлые, глаза серые, нос длиной – 4,5 см, осанка прямая, походка твердая. Узнав о тяжести обвинений, иваново-вознесенцы решили устроить побег Арсению. Побег не удался; было еще несколько попыток – тоже неудачных.

В первых числах декабря 1907 г. пришло неприятное известие из Петербурга: его уволили из института «за неявку на занятия и невзнос платы за обучение». В ходе следствия Арсения несколько раз вызывали на допрос в качестве свидетеля. Суд над начался 26 января 1909. г. Вердикт суда: мещанина Михаила Фрунзэ лишить всех прав состояния и подвергнуть смертной казни через повешение. В это время Фрунзэ мечтал: получить бы каторгу, теперь и она казалась волей. А на воле надо бороться, и только борьба есть символ жизни. За жизнь Арсения боролась партия, боролись многие. В.Г. Короленко напечатал статью в его защиту. 5 марта 1909 г. страшный приговор был отменен и «дело» передано на пересмотр. Но Фрунзе об этом не знал: днем он читал книги, изучал английский язык (французский знал в совершенстве уже давно), а по ночам прислушивался к шагам конвойных: кого поведут на казнь? Шли дни, недели, месяцы. 8 июля 1909 г. ему вручили обвинительный акт по делу Иваново-Вознесенского союза РСДРП. Фрунзэ и его друзья (всего 38 человек) обвинялись в принадлежности к РСДРП, в том, что они вели пропаганду среди рабочих Иваново-Вознесенского промышленного района, создавали тайные типографии, созывали митинги рабочих, создавали союзы в среде рабочих и крестьян, чтобы опираться на них в ходе вооруженного восстания, входили в сношения с местными чинами и войсками, убеждая перейти на сторону народа, когда тот возьмется за оружие. Время шло, а суда все не было. Фрунзэ изучил английский язык и мог свободно читать. Он организовал в тюрьме коммуну. Все, что попадало с воли, – шло в общий котел. Кормили в тюрьме очень плохо. Утром давали чайник с кипятком и полтора фунта хлеба; в обед – баланду из гнилой капусты и картофельных очисток, на второе – каша овсяная или перловая, обычно без масла. Редко давали кашу из пшена или гречки. Но не «хлебом» единым жив человек. Фрунзэ и Мицкевич устроили в тюрьме «литературный университет». Сначала записывали на бумаге по памяти стихи Некрасова, Шевченко и других. Затем появились «Мертвые души» Гоголя, «Капитанская дочка» Пушкина, «Униженные и оскорбленные» Достоевского. Занимались диктантом, которого не знала педагогическая наука: один диктовал, другой писал… в уме.

Очередное судебное заседание началось 5 февраля 1910 г. и закончилось через пять дней. Подсудимые все отрицали. Фрунзэ всю вину взял на себя. Ему дали четыре года каторжных работ. Однако 22 сентября 1910 г. снова слушалось дело о покушении на Перлова. Михаил Фрунзэ и Павел Гусев снова были приговорены к смертной казни через повешение. Целых два месяца Фрунзе просидел в камере смертников после второго смертного приговора, ожидая на рассвете стука в дверь. За это время он изучал… итальянский язык. И когда кончилось терпение, он решил повеситься сам. Изготовил петлю, закрепил ее и… в этот момент вошел присяжный поверенный с сообщением об отмене приговора. Но этому предшествовала огромная работа многих людей в прессе, в Государственной Думе и других местах. На этот раз Фрунзэ получил 10 лет каторжных работ. Исчислять срок приговора начали с 10 февраля 1910 г. Его поместили во Владимирский централ в 22 года, а покинул его в 27 лет с язвой желудка и туберкулезными очагами в легких. Процесс в легких усилился, появилось кровохарканье. Сестра Людмила начала хлопотать о переводе Михаила в одну из южных тюрем. 4 июня 1912 г. его перевели в Николаевский централ, где он пробыл два года. Во главе этой тюрьмы стоял подпоручик Колченко (обычно во главе крупных тюрем стояли полковники), который опасных преступников живыми из централа не выпускал. Узники работали не в цехах, а в камерах молча и при закрытых окнах. Фрунзэ постоянно думал над тем, как быстрее найти товарищей и совершить побег. Но о подготовке к побегу узнали надзиратели и Фрунзэ очутился в карцере. У него к старым болезням добавилась еще и болезнь глаз. Он не мог читать. Его перевели на работы в огороде и уже через месяц он почувствовал себя лучше. Он жадно накинулся на книги. В конце лета 1913 г. убрали из Николаевского централа ненавистного начальника Колченко. Пришел другой, режим стал мягче, разрешалось гулять полчаса. В начале 1914 г. Фрунзэ объявили, что каторжные работы ему заменяются вечным поселением в Сибири. 6 апреля 1914 г. он вышел из тюрьмы и в сопровождении конвоя направился к вокзалу, чтобы следовать в Сибирь. Через три недели поезд направился к Иркутску. 16 мая 1914 г. Арсений получил направление в Александровский централ в Ичерской волости Киренского уезда Иркутской губернии. После начала первой мировой войны ссыльных надо было быстрей разместить в ближайших уездах. Фрунзэ определили в село Манзурку в 180 км от Иркутска. И через пять суток, наконец, «воля»: можно ходить по селу, заходить в дома, говорить с людьми и читать. Смотри на солнце, набирайся сил для новой борьбы и никогда не забывай о побеге! Село Манзурка – 250 крепких теплых домов – лежало между озер, рядом с тайгой. В 60 км к северу было селение Качуг, там пролегала река Лена, рядом располагался уездный город Верхоленск. Южнее в 100 км от Манзурки – Байкал. Михаил пробыл в Манзурке меньше года. Позже там был организован музей. Эти места с давних пор были местами ссылки. В Манзурке Фрунзэ познакомился с В.В. Куйбышевым. Несколько раньше в этих местах отбывал срок Ф. Дзержинский. Фрунзэ удалось раздобыть инструмент и открыть столярную мастерскую. Это приносило кое-какой доход. Помимо этого, Михаил вел постоянную борьбу с меньшевиками и эсерами по политическим вопросам, а также по вопросам о войне. За революционную работу среди ссыльных в мае 1915 г. отправлен в Иркутск. В ночь на 9 августа 1915 г. перед самым Иркутском Фрунзэ бежал, добрался до Иркутска, а затем с паспортом на имя дворянина Владимира Григорьевича Василенко в конце августа с надежной явкой направлен в Читу. Здесь его устроили на работу временным агентом при статистическом отделе, но 1 января 1916 г. его уволили в связи с окончанием временных работ. На этой должности Фрунзе много ездил по Иркутску и Чите и познакомился со многими известными большевиками, которым всячески помогал. Жандармы это заметили и начали негласное наблюдение за господином Василенко. В Чите Михаил встретил девушку Софью Алексеевну Попову, которая вскоре стала его женой. Но это было потом, а сейчас нужно было, уходя от жандармов, уезжать в Центральную Россию – в Москву. Под видом больного с паспортом Павла Батурина Михаил Васильевич 8 суток добирался до Москвы и прибыл туда в апреле 1916 г. Здесь он планировал пробыть пять дней, а пробыл месяц. За это время он съездил на три дня в Петроград. Там назревала революция. Фрунзе рвался в армию, т.к. раскачать ее теперь, значит сделать верный шаг к победе. Его направили к Николаю Подвойскому, который организовал внедрение Фрунзэ в армию с паспортом на имя Михайлова Михаила Александровича. На Западном фронте, куда прибыл Фрунзэ в окопах и госпиталях находилось 1,5 млн. солдат, кроме разного рода обслуживающего персонала. В армии росли дезертирство и «самострелы». Солдатам, измученным войной до крайности, надо было указать выход из этой кровавой бойни. Это и делали большевики, рискуя жизнью. Везде создавали партийные ячейки и призывали кончать с войной и самодержавием. Михаила Васильевича (Михайлова) устроили статистиком. Рядом с ним была и жена Софья Алексеевна. У большевиков на Западном фронте и в Минской губернии не было партийного центра. Фрунзэ с группой товарищей организовали его и оформили подпольные отделения в 10-й и 3-й армиях Западного фронта. Они и возглавили массовые выступления солдат 14 августа 1916 г. на станции Осиповичи и на гомельском распределительном пункте.

В большевистской среде появился некто Романов (по кличке в охранке Пелагея). Он состоял в Русском бюро ЦК и в большевистской фракции Государственной думы. Это был матерый служака из охранки. Фрунзэ успел скрыться из 57-й бригады и затеряться среди сотрудников Земского союза, так как командующий фронтом генерал Эверт приказал заготовить ордер на его арест за «большевистскую пропаганду в частях». Спасло Михаила то, что он поздней осенью попал в минский госпиталь. Ему удалили аппендикс. Пролежав несколько дней в госпитале, он досрочно выписался. Друзья предложили ему уехать в рязанский глухой хутор, где жила мать революционерки Анны Додоновой. Больше месяца жил Фрунзэ на хуторе: утренняя зарядка, обливание холодной водой, разговоры с хозяйкой, чтение, прогулки, охота. Неизвестно, сколько бы это продолжалось, но пришла Февральская революция, и жизнь пошла по иному руслу.

Вся жизнь Михаила Васильевича как бы распадается на четыре обособленных этапа. Первый – радостное и грустное детство в Пишпеке; второй – отрочество в Верном и Петербурге; третий – революционная юность в «Ситцевом крае» (Иваново-Вознесенске и Шуе), начатая блестяще, но поломанная; мордобой казаков и полицейских, кандальный звон, неуемная тоска по воле. Четвертый период – с февраля 1917 г. – пора зрелости, государственной мудрости строителя новой жизни и выдающегося полководца пролетарской революции. Всю жизнь он учился. Знал марксистскую философию, экономику и право. Владел языками: русским, немецким, французским, итальянским, английским, польским и киргизским. Детское желание стать генералом никогда не угасало в его сознании. Он прекрасно знал военную историю, теорию войн и имел огромную практику ведения боевых действий на баррикадах и в общении с солдатами Западного фронта. С первых дней Февральской революции и до конца жизни он не расставался с оружием. Почти весь февраль 1917 г. он провел на передовой, передвигаясь вдоль линии фронта и беспрерывно сея смуту среди солдат. Он призывал: настало время открытой борьбы! Солдаты объединялись в подпольные ячейки и маленькие группы, связанные строжайшей революционной дисциплиной. Еще никем не избранный, Фрунзе (Михайлов) был признан в окопах большевистским вожаком – главным агитатором и организатором. В конце февраля в Петрограде развернулась всеобщая политическая стачка, она поддержана некоторыми армейскими частями и перерастала в вооруженное восстание. 1 марта телеграф принес известие о свержении царского правительства. Фрунзе ночью открыл совещание большевиков. Оно было пока еще нелегальным. Было решено в два-три дня создать в Минске Совет рабочих и солдатских депутатов и образовать народную милицию по опыту боевых дружин Иваново и Шуи. 4 марта Фрунзэ открыл первое легальное собрание большевиков Минска и представителей партийных организаций 3-й и 10-й армий. Михайлов был утвержден руководителем большевистской фракции в Совете. В тот же день начались выборы в частях Минского гарнизона. А в ночь на 5 марта Михайлов с отрядом народной милиции освободил из минской тюрьмы политических заключенных и разоружил полицию и жандармерию. Михаил Васильевич шутил: «Кто бы мог подумать, что, ненавидя всей душой полицию, я стану во главе народной милиции! Но законы революции имеют преобразующую силу и совершают всякие чудеса». Отряд Фрунзэ взял под охрану правительственные учреждения, почту и телеграф. 6 марта Минский Совет, по предложению Фрунзэ, организовал манифестацию трудящихся города и солдат. 8 марта объединились два Совета. Возник Минский Совет рабочих и солдатских депутатов – первая легальная массовая организация на Западном фронте. Михаил вел за собой большевистскую фракцию в Совете, был начальником народной милиции. Он отправлял в тюрьму саботажников, сурово пресекал спекуляцию хлебом и другими товарами, беспощадно судил мародеров. Он редактировал газету «Известия Минского Совета». Он всегда был среди людей; дела партийные, военные, крестьянские порой оттесняли милицейские функции. Хотелось повидаться с Лениным, возвратившимся из эмиграции, но пока не получалось. А Ленин в это время писал о власти - она должна быть только у Советов. Он писал о войне – ее надо кончать. Но это немыслимо без пролетарской революции, без свержения буржуазного Временного правительства. Ленин призывал идти вперед под красным знаменем, «ибо это есть знамя всемирной пролетарской революции». Пусть останется черное знамя у партий, которые правее кадетов. Пусть осенят себя желтым знаменем кадеты, «ибо это международное знамя рабочих, служащих капиталу не за страх, а за совесть». А с розовым знаменем пусть плетутся меньшевики всех оттенков и эсеры, «ибо вся их политика есть политика розовой водицы». В конце июня 1917 г. Фрунзэ и его товарищи в Минске создали большевистский комитет. Минская организация, по существу, военная, в это время насчитывала до 600 большевиков. С 17 июля 1917 г. удалось нелегально наладить выпуск большевистской газеты «Звезда». В 3-й армии в одной из дивизий Фрунзе добился, чтобы солдаты смещали старых и избирали новых командиров, организовал братание с немецкими солдатами. Когда Керенский задумал развернуть наступление 18 июня, в Минске забастовали все предприятия, во многих частях солдаты отказались идти в бой, а восемнадцать дивизий вышли из повиновения. Временное правительство применило санкции против них. Начались бои русских против русских с применением артиллерии и бронепоездов. Это были признаки гражданской войны, наступление было сорвано. Военные власти пытались арестовать Фрунзэ (Михайлова), но он срочно убыл в Минск. Фрунзэ – член фронтового комитета Западного фронта - избирается также председателем Совета крестьянских депутатов Минской и Виленской губерний. Через некоторое время он с группой белорусских делегатов уехал в Петроград на I Всероссийский съезд крестьянских депутатов. Здесь он встретился с Лениным, который предложил Михаилу Васильевичу возвратиться в Иваново или Шую. Там его ждут. Встречать «своего Арсения» собралась вся Шуя. Его на руках несли к трибуне. В честь его приезда Совет принял. решение 12 августа считать нерабочим днем. Всему городу запомнилась простая теплая фраза Арсения: «Ну, вот я и дома!» На следующий день в городе состоялся. большой митинг. Но вскоре ему пришлось уехать в Минск: Корнилов двинул войска на Петроград и Фрунзэ был необходим на Западном фронте. Минский Совет создал Временный военно-революционный комитет для нанесения удара по корниловщине. Начальником штаба революционных войск Минского района был назначен Фрунзэ. В это время он знакомится с С.М. Буденным. Вместе они решают, как разоружить и не пустить «дикую дивизию» на Петроград. Буденный успешно выполнил задачу: он высадил два эшелона «дикой», разоружил и отправил пешком в Быхов. Корниловщина потерпела крах, генерал Крымов застрелился. Временное правительство объявило Россию республикой. Фрунзе без конца ездит в Москву, Шую, Минск, Петроград. Везде у него дела. Со второй половины октября он постоянно обосновался в Шуе. Здесь во всем Иваново-Вознесенском районе уже за 1,5-2 месяца до Октябрьской революции была практически установлена диктатура пролетариата. 21 октября 1917 г. забастовало 300 тыс. текстильщиков «ситцевого края». Фрунзэ был избран председателем Шуйского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.

В ночь с 25 на 26 октября 1917 г. пришло сообщение о том, что Временное правительство низложено, пролетарская революция победила. 27 октября организован уездный революционный комитет. Воинские части в полном подчинении комитета. Фрунзэ становится во главе вооруженных сил Шуйско-Ивановского района. 30 октября на помощь Москве он повел 2000 вооруженных рабочих и солдат и принимал непосредственное участие в Октябрьских боях. После разгрома белых в Москве 3 ноября все возвратились в Шую, где развернул бурную деятельность: национализировал банк, организовал продотряды в уезде, начал создавать первые коммуны. Но на повестке дня еще стоял вопрос о войне и мире. Советская власть издала Декрет о мире. Социал-демократическая партия Швеции предложила присудить Нобелевскую премию о мире за 1917 г. В.И. Ленину, но это предложение было отвергнуто европейскими буржуазными правительствами и Нобелевским комитетом. Советскую власть испытывали на прочность многочисленные враги. Нужно было защищаться. 15 января 1918 г. Ленин подписал декрет о создании РККА, а через тринадцать дней – Военно-Морского Флота. Одновременно была создана Академия генерального штаба. Фрунзэ начал формировать отряд добровольцев РККА в Шуе. По поводу подписания Брестского мира Фрунзэ, как и все ивановцы, был не согласен, он колебался, но недолго. Через пять дней он заверил Свердлова, что ивановцы пересмотрят свою позицию, и поддержат позицию В.И. Ленина. С организацией Иваново-Вознесенской губернии Фрунзэ стал председателем губисполкома. Все время был председателем Шуйского уездного комитета партии и Иваново-Вознесенского губернского комитета партии. Был делегатом на всех съездах Советов, начиная со второго. На уездном съезде Советов в Шуе Михаил Васильевич признал политическую ошибку перед товарищами за то, что увлек их против линии Ленина по вопросу о Брестском мире. Большевик Фрунзе нес непосильное бремя для блага людей труда в новой губернии. Голодный, спавший на солдатской койке три часа в сутки, он руководил губисполкомом и губернской организацией коммунистов, был главой совнархоза и военкомом. Ивановцам помогала хлебом, как могла, вся страна. Арсений таял на глазах. Через день его мучили боли в желудке. Он стал принимать соду. Боль временно затихала, но еще острее ощущался голод. В марте 1918 г. начался поход Антанты с целью «спасти Россию от большевиков». Фрунзэ удалось достать и завезти хлопок из Туркестана, пока не были перерезаны пути восставшими чехословаками. Он каждый день бился за топливо, отказался от нефти, которую нигде нельзя было раздобыть, и перевел фабрики на дрова и торф. Залежи торфа в губернии были огромными. Это была важная победа. Победа была одержана, кроме того и над анархистами, которые готовили выступление с оружием в руках против Советской власти. С ними было покончено через неделю. Быстро был решен вопрос и с кадрами. В ближайшем окружении Фрунзэ были прекрасные кадры, в основном, связанные с подпольем. Но были и молодые, например, А. Вронский и Д. Фурманов, искавший свой путь то у эсеров, то у меньшевиков, то у анархистов. Фурманов много сделал записей в дневнике, оставив ценные наблюдения и характеристики о Фрунзэ. Михаила Васильевича люди знали, верили ему, шли за ним, любили его. За своих людей он умел постоять до конца. Он мечтал о создании Политехнического института в Иваново и к осени 1918 г. дети ткачей вошли в его аудитории. Позарез нужны были инженеры, специалисты ткацкого дела. Преподавателей Арсений нашел в Петрограде и Москве и учебный процесс пошел. Но время было неспокойное. 6 июля 1918 г. левые эсеры подняли мятеж, убили германского посла Мирбаха. Все большевики – делегаты V съезда Советов, проходившего в Москве, были направлены на ликвидацию мятежа. Фрунзэ собрал вокруг себя боеспособный отряд и действовал решительно. Он лично на броневике объехал район Покровских ворот и обстрелял казармы, где содержался под арестом Ф.Э. Дзержинский. Захватив в плен четверых языков и получив от них ценные сведения Арсений очистил почтамт, Покровские казармы и освободил Дзержинского, Смидовича и Лациса. На заседании СНК по инициативе В.И. Ленина Дзержинский был отстранен от должности председателя ВЧК. Ленин был холоден и суров. Он предложил ярославцам, костромичам и ивановцам покинуть съезд и отправиться на места для ликвидации вспыхнувшего ярославского мятежа. Ленин похвалил Фрунзе за бой в Москве, а перед отъездом задал вопрос, не задумывался ли тот о военной деятельности. Фрунзэ много сделал в подавлении Ярославского мятежа. 21 июля мятежники капитулировали. А с 6 августа 1918 г. Фрунзе становится военным комиссаром Ярославского военного округа. Его округ включал огромную территорию – восемь губерний: Архангельскую, Северо-Двинскую, Вологодскую, Костромскую, Ярославскую, Владимирскую, Иваново-Вознесенскую и Тверскую. На севере округа шли бои с войсками Антанты, в других районах нередко поднимали голову кулаки. Сотни неотложных дел решал новый начальник округа: формировал две дивизии для Красной Армии; комплектовал курсы для подготовки командного и политического состава; привлекал и пересматривал тысячи офицеров и унтер-офицеров царской армии; развертывал всеобщее военное обучение рабочих и крестьян. Он сформировал и отправил на фронт 65 маршевых рот. Да и добровольцев ушло из округа на фронт более 70 тыс. человек. Но Фрунзэ неудержимо тянуло на фронт против Колчака. Он мечтал получить «полчишко», преимущественно конный. Но Михаил Васильевич согласно решению Оргбюро ЦК стал командующим 4-й армией Восточного фронта. С грустью отпустили своего любимца ивановцы. Вместе с ним на фронт убили 700 бойцов –добровольцев. Фрунзэ не сомневался в победе над врагом.

Штаб 4-й армии находился в Самаре. Арсений прибыл туда 31 января 1919 г. В городе повсюду были видны следы деятельности контрреволюционеров. Ближайший тыл не казался надежным. Многие эсеры, не добравшись до Колчака, рассеялись по станицам, селам, городам, проникли в части 4-й армии и сеяли смуту. Армия была не боеспособной. Против нее по фронту в 350 верст действовала Отдельная Уральская армия – почти 11 тыс. штыков и сабель. Из них больше половины конников. Белые отлично экипированы и не знают голода. Новому командарму было трудно. Но с помощью опытных военных специалистов Федора Новицкого и Дмитрия Карбышева Михаил Васильевич быстро разобрался в штабных и оперативных документах. После взятия Оренбурга и Уральска надо было развивать прорыв на Туркестан – к хлебу, нефти и хлопку. Но армия была раздроблена, дивизии и части разбросаны. Фрунзе провел инспекционную поездку в войска армии и пришел к выводу, что надо срочно ликвидировать расхлябанность, менять многих командиров и комиссаров, заново ставить политическую работу во всех звеньях. В конце февраля 1919 г. в штаб армии прибыл из академии В.И. Чапаев. В Начале марта армия еще не была приведена в боевую готовность, но Фрунзе уже планировал наступательные действия. В армии было всего 6 тыс. штыков, плохо было с оружием и боеприпасами. 2 марта он начал наступление. На главном направлении действовали части Чапаева. Вскоре был взят Лбищенск. Междуречье Волги и Урала стало советским. В это время «верховный правитель», т.е. Колчак дожидался удобного момента, чтобы предпринять рывок к Волге, а затем устремиться к Москве. Фрунзе работал лихорадочно, готовя армию к отпору врагу. Он старался укомплектовать части людьми, обеспечить войска оружием, снаряжением, обмундированием. Постоянно присутствовал на стрельбах новобранцев, создавал новые полки, торопил военного инженера Д. Карбышева, возводившего укрепления на Волге от Самары до Сызрани. Но кто-то невидимый ему мешал. Боеприпасы поступали медленно и в смехотворно малых количествах. Новые формирования не утверждались. Снаряжения и обмундирования для армии нельзя было добиться. Фрунзе чувствовал чью-то злую волю. Злым духом Фрунзе – объективно и субъективно был Троцкий. Он не желал видеть во Фрунзе пролетарского полководца нового типа. Фрунзе написал письмо в ЦК РКП (б), в котором высказывал мысль, что Колчак – главная опасность. В ответном письме Владимир Ильич поставил задачу: Колчака за Волгу не пускать, Волга должна быть советской! Фрунзе отлично понимал, что Колчак не фигура для России, и народ никогда его не примет. Но у него крепкая армия. Он начал наступление 4 марта 1919 г., имея в составе четырех армий 130 тыс. человек, 1300 пулеметов и 210 орудий. Его натиск на фронте 1800 км сдерживали шесть армий Восточного фронта – 101 тыс. штыков и сабель, 1817 пулеметов и 365 орудий. 5-я и 2-я армии начали отходить под ударами противника.

С 5 марта 1919 г. Фрунзе командует Южной группой малого состава. В нее входили 4-я армия и войска, пробившиеся через заслон белых из Средней Азии (из них вскоре была образована Туркестанская армия). Колчака нужно было сначала задержать, а затем нанести ему ответный удар. 10 апреля 1919 г. Фрунзе назначается командующим Южной группы войск расширенного состава. Теперь у него было четыре армии: Туркестанская (Г. Зиновьев), 1-я (Г. Гай), 4-я (вакантная) и 5-я (М. Тухачевский). Членом Реввоенсовета группы стал Валериан Куйбышев, а начальником штаба Федор Новицкий (бывший царский генерал). Фрунзе говорил: «Пока все не сделано, значит ничего не сделано». Фрунзе пока еще сомневался, куда нанести главный удар по врагу, но захваченные разведчиками В. Чапаева важные документы колчаковцев развеяли все сомнения. Решение было принято и приказ отдан. Начались три этапа славных наступательных операций Красной Армии на Восточном фронте: операция Бугурусланская (28 апреля-13 мая), Белебейская (15-19 мая) и Уфимская (25 мая-19 июня 1919 г.). В самый разгар Бугурусланской операции совершил предательство командир 74-й бригады 25-й Чапаевской дивизии Авалов (бывший полковник царской армии). Его назначил в 4-ю армию Троцкий. Авалов похитил оперативные документы и перебежал к белым. Под угрозой оказался весь план контрудара Южной группы. Фрунзе очень болезненно переживал этот мерзкий поступок. Колчак теперь знал замыслы Фрунзе. Расследовал это предательство Д. Фурманов. Операция успешно продолжалась и завершилась полной победой. Разгромлена Уфимская дивизия врага и уничтожены две бригады. Взято свыше 2000 пленных, три орудия и много пулеметов. Троцкий не мог спокойно реагировать на успехи Фрунзе и в целом Восточного фронта под командованием С.С. Каменева. Троцкий и главком Вацетис приказали сдать Симбирск, но Каменев ответил категорическим отказом. Троцкий этого не перенес и отстранил Каменева от командования фронтом. Пост Каменева занял генерал Самойло, переведенный с Северного фронта. Это было 9 мая, когда Фрунзе готовился начать Белебеевскую операцию. Самойло изменил все планы Фрунзе и перенес центр операции от Белебея и Уфы к северу от Камы. Фрунзе немедленно сообщил Самойло, что не согласен с его решением. Компромиссное решение было найдено и Фрунзе блестяще провел Белебеевскую операцию. Его войска продвинулись на 120-150 км и сорвали план выхода Колчака к Волге. А 19 мая пришла телеграмма РВС фронта о наступлении на Уфу. В телеграмме, кроме того, говорилось, что Троцкий готовит расправу с Фрунзе. Настроение было испорчено, но Михаил Васильевич продолжал упорно готовить Уфимскую операцию. 29 мая В.И. Ленин вернул С.С. Каменева на Восточный фронт. 23 мая Фрунзе подписал приказ о начале Уфимской операции и о том, что он вступил в командование войсками Туркестанской армией, оставаясь командующим Южной группой войск фронта. Операция была проведена успешно, противник отходил. Войска Фрунзе, преследуя врага, форсировали реку Белая шириной более 300 м, продолжали наступление. Сам Михаил Васильевич после форсирования все время находился в цепи войск. Под ним убили лошадь, которая придавила его. Кроме того, он был контужен. Василий Иванович Чапаев был ранен в голову. Пуля застряла в черепе. Это было 8 июня 1919 г. накануне взятия Уфы. После извлечения пули Чапаев поскакал в бой. Фрунзе тоже оставался в строю. В ходе этих операций колчаковцы были отброшены в центре и на северном участке своей группировки на 300 км. При этом 25 тыс. белых были убиты. В плен сдались 12 тыс. солдат, 220 офицеров и генералов. Начальник штаба Южной группы Федор Новицкий отмечал, что удар по Колчаку представляется «настолько искусным, а результаты его явились настолько большими, что не будь впоследствии победной операции на Туркестанском, а особенно, на южном фронтах, все равно за Фрунзе была бы обеспечена слава великого пролетарского полководца». Михаил Васильевич был награжден орденом Красного Знамени за блестящую организацию и проведение победоносного контрудара, за личное мужество и храбрость в боях под Уфой. В.И. Чапаев и группа его товарищей также были награждены орденами Красного Знамени.

13 июля 1919 г. Ленин высказал мнение: освободить Урал до зимы. Главком Вацетис был заменен С.С. Каменевым, а Фрунзе стал командующим Восточным фронтом. Встретившись с Лениным в Москве, Фрунзе доложил обстановку на Восточном фронте и заявил, что через месяц разобьет Колчака, но нужно, чтобы с фронта не забирали его боевые дивизии. Еще высказал предложение создать Туркестанский фронт и пробивать дорогу к хлопку и нефти. Командующим фронтом просил назначить себя. В это время успешно наступали Чапаев и Тухачевский, но в войсках все чаще стали проявляться элементы беспечности. Сторожевое охранение несло службу плохо. В засаду попал и легендарный Чапаев. Он докладывал в штаб 4-й армии, что положение в дивизии крайне тяжелое: дивизия растянута на большом расстоянии, нет боеприпасов, продовольствия, воды, обмундирования. Бойцы лежат в траншеях, голые, изнывая от зноя, безводья и вшей. Несколько месяцев не мылись в бане. Нет обуви, ноги в крови. Курят сушенный навоз и траву. В бой идут молча и умирают молча героями. Нет связи, задачи войскам не ставятся. 15 августа Фрунзе назначен командующим Туркестанским фронтом (11-я, 4-я. 1-я армии и войска Туркестана). Занятый формированием нового фронта и нанесением удара по Южной армии противника (взято 45 тыс. пленных и открыт путь в Среднюю Азию), он поздно узнал о состоянии чапаевской дивизии и послал подмогу. Но Чапаев и новый комиссар дивизии (вместо Фурманова) Батурин уже погибли 5 сентября 1919 г. В увековечение славной памяти героя 25-й дивизии В.И. Чапаева 10 сентября Реввоенсовет Туркестанского фронта постановил: присвоить 25-й дивизии наименование «дивизия имени Чапаева» и переименовать родину начдива Чапаева город Балаково в город Чапаев. Фрунзе находился в Оренбурге. 8 октября он утвержден членом комиссии ВЦИК и Совнаркома РСФСР по делам Туркестана. 13 сентября в Омск приехал с агитпоездом «Октябрьская Революция» Михаил Иванович Калинин - «всероссийский староста». Он наградил орденами Красного Знамени группу отличившихся бойцов, направляющихся на фронт и выступил с пространственной речью. Многие казаки перешли на сторону Советской власти. В беседе с Калининым Фрунзе узнал, как создавался орден Красного Знамени. Его нарисовал Денисов Владимир Васильевич. Сначала ордена выпускали латунными, Но Ленин сделал замечание – надо бы из серебра с позолотой. Именно такой орден получил Фрунзе. В Ташкент Фрунзе сразу не поехал, а послал туда своего заместителя Новицкого. Сам же он поехал в Астрахань, где сложилось тяжелое положение в 11-й армии. Там активно действовали белые части и уральские казаки. Против них Фрунзе создал и применил партизанские отряды для действий в тылу врага и захватывали все населенные пункты. В тяжелейших погодных условиях, в условиях голода, болезней гнал и бил белых Фрунзе, продвигаясь к Каспию. 5 января 1920 г. Фрунзе телеграфировал Ленину: «Уральский фронт ликвидирован. Сегодня кавалерия, пройдя за три дня 150 км, захватила последнюю вражескую базу – Гурьев и далее до берегов Каспия». Фрунзе ехал в Москву на VII Всероссийский съезд Советов (5-9 декабря 1919 г.) и думал о действиях Куйбышева и Новицкого, которые находились в Ташкенте и вели успешные боевые действия. Перед съездом Михаил Васильевич встретился с Лениным. Он был веселым и энергичным – дела на фронтах шли успешно. Самый критический момент революции окончился. Съезд еще раз обратился к правительствам Англии, Франции, США, Италии и Японии с предложением всем вместе и порознь начать немедленно переговоры о мире. Фрунзе впервые выступал на съезде Советов. Он передал делегатам братский привет от победителей. Затем он заехал в Кострому и к своим землякам в Шую и Иваново-Вознесенск. Из Самары в Ташкент выехали поездом 25 января 1920 г. и приехали 22 февраля. В поезде Фрунзе много читал и требовал от своих штабных работников изучать историю, традиции, быт, архитектуру Туркестана. Фурманов, увидев Коран на столе у Фрунзе, заметил: «Маркс сказал, что все религии – вздох угнетенной твари. И каждая религия набрасывает цепь на душу верующих». В Ташкенте Михаила Васильевича встретили торжественно. Здесь он встретился со своим старшим братом Константином. Но сразу же надо было браться за работу. Некоторые мусульманские представители предлагали создать в Туркестане Тюркскую республику и Коммунистическую партию тюркских народов. Против этого буржуазного национализма надо было вести борьбу так, как учил Ленин.

Республика Туркестан была огромная – больше Европы. Она включала пять областей – Закаспийскую, Самаркандскую, Семиреченскую, Сыр-Дарьинскую и Ферганскую. И до последних дней на ее территории располагались две монархии – Хива и Бухара. Правда, хивинское ханство было ликвидировано 1 февраля 1020 г., т.е. тогда, когда Фрунзе уже ехал в Туркестан. А в Бухаре еще сидел эмир Сеид-Алим-Тюря-Джан – фаворит Николая II, подарившего ему виллу в Ялте (находится на территории санатория МО России). Тюрьма эмира была переполнена коммунистами. Эмир формально не вел войну с Советской Россией, но держал армию не менее 40 тыс. человек. В распоряжении Фрунзе числились три стрелковые дивизии, железнодорожная охрана, бронепоезд «Красная Роза», небольшой парк автомобилей и броневиков, радиостанция и два авиаотряда. Все это составляло около 20 тыс., раскинутых от Красноводска до Верного, от Аральского моря до Кушки. Фрунзе решил первый удар нанести севернее и восточнее Верного (Алма-Ата). 2 марта 1920 г. он написал воззвание к семиреченскому казачеству, предлагая мирно закончить борьбу. Семиреченцы стали переходить на сторону Красной Армии. 21 марта 1920 г. он начал решительное наступление против атаманов Анненкова и Дутова и к 29 марта отбросил их на китайскую территорию. Через два месяца в Семиречье начался мятеж в частях Верненского гарнизона, который был ликвидирован за пять дней. 17 июня там был наведен революционный порядок. Об этих событиях Фурманов позже написал в романе «Мятеж». Теперь самой трудной оставалась проблема борьбы с басмачеством. Басмачи постоянно совершали бандитские налеты на гарнизоны и железную дорогу. Их было по всему району десятки тысяч, почти все – кавалерия. Ключ к победе над басмачами Фрунзе видел в создании отрядов красных кавалеристов и поддержке их авиацией. Но его волновала не только военная сторона. Он решил открыть курсы по подготовке красных командиров из местных аборигенов, а также организовать в университете военный факультет. Авиацию он предложил пока использовать для распространения листовок. Бронепоезд он «модернизировал». Его площадки были укреплены тюками спрессованного хлопка, которые оказались пуленепробиваемые. На этом бронепоезде Фрунзе поехал по наиболее крупным гарнизонам, чтобы лично изучить там состояние дел. Своему штабу в Ташкенте он поручил выполнить десятки дел: готовить агитпоезд и повозки; открывать красные чайханы; наладить отправку в кишлаки и аулы газет, книг, брошюр и листовок на местных языках; начать переброску нефти из Красноводска в Москву, хлопка из Ферганы в Шую, Иваново-Вознесенск, Орехово-Зуево, Кострому, Ярославль, Тверь; запросить в Москве 2 млн. пудов хлеба для голодающих декхан, металл, кусковой сахар, бумагу, типографский шрифт; освободить от военной службы всех учителей, знающих местные языки; открывать начальные школы и кружки ликбеза и много других задач. 21 марта 1920 г. Фрунзе в Ашхабаде провел съезд всех туркменских племен. Он говорил: «Я ведь сам из Туркестана и всегда мечтал прийти ему на помощь с братским словом и могучей Красной Армией. Со словом дружбы я пришел к товарищам, с оружием пойду к врагам». Он говорил о Советской власти, которая несет в своих могучих руках декханам-труженикам Туркестана и солнце, и воду, и землю. Здесь, на съезде Фрунзе написал приказ ставить государственный завод для ахалтекинской породы лошадей. 23 марта он прибыл в Кушку. Крепость Кушка долго оставалась красным очагом в кольце интервентов, белогвардейцев и басмачей. Комендант крепости – генерал старой армии – А. Востросаблин и сотня бойцов с горсткой коммунистов отказались сдаться врагам Советской России, хотя их ежедневно атаковали белоказаки силою 1500 сабель. Когда блокады Кушки была прорвана, Востросаблин прислал Ташкенту 80 вагонов снарядов, 70 орудий, пулеметы винтовки и боеприпасы к ним. Михаил Васильевич собирался встретиться с эмиром Бухары, но тот не приехал на встречу, а прислал премьер-министра Усмана. Ожидаемый разговор не получился. Побывал Фрунзе в Самарканде (сюда он планировал перенести свой штаб), Андижане, Намангане, Скобелеве, Коканде, Фергане, где было осиное гнездо узбекского басмачества. После Намангана басмачи сделали попытку захватить поезд и захватить кзыл-генерала. Рельсы были разобраны впереди и позади поезда и пришлось вести тяжелый бой с наседавшими басмачами, пока не пришла подмога. На всех встречах с людьми, Фрунзе особое внимание уделял старцам и всегда вкладывал им в руки милостыню. Таков был древний обычай местных народов. В Андижане Михаил Васильевич предотвратил вооруженное выступление одного из полков, в котором были бывшие басмачи. Это чуть не закончилось гибелью Фрунзе. 1 июня 1920 г. он вернулся в Ташкент. И снова – заботы, заботы.

Вскоре Фрунзе перевел свой штаб в Самарканд и начал подтягивать туда полки и бригады. Пора было кончать с эмиром бухарским, хотя армия эмира были в 4 раза больше, чем у Фрунзе. Но Фрунзе полагался на революционный энтузиазм своих войск и ждал сигнала от бухарских коммунистов. 28 августа в Бухаре началось восстание. Бухарцы создали РВК и обратились за помощью к властям Советского Туркестана. 29 августа красные полки подошли к Бухаре. Стены города были высокими, а их толщина была равна трем верблюдам, поставленным бок к боку. В ночь на 1 сентября начался штурм крепости по трем направлениям. Работала артиллерия, били пулеметы, винтовки, бомбила авиация, наконец стена была взорвана динамитом. Бой закипел на улицах Бухары. Взяли Усмана и его окружение, но эмир успел бежать и укрыться в кишлаке Понедельник (по–таджикски - Дюшамбе). Фрунзе приехал в Бухару 2 сентября и, оценив обстановку понял, как сложно было вести бой его войскам на узких улицах и в тупиках города. Он сразу же отправил телеграмму в Москву: «Над Регистаном победно развевается Красное Знамя мировой революции». А в Иваново-Вознесенск Фрунзе отправил ящик, в котором были расшитый золотом и жемчугом малиновый халат, тюбетейка, кинжалы и сабля, инкрустированы бриллиантами и бирюзой. И записка: «Халат эмира Бухарского, оружие Мадамин-бека и других басмаческих вождей, в подарок Ивановскому музею. М. Фрунзе». Самого Михаила Васильевича Бухарский ревком наградил шашкой и кинжалом. На клинке шашки была надпись: «Дана в знак благодарности от имени бухарского революционного народа товарищу Командующему Туркестанским фронтом М.В. Фрунзе за активное участие в Бухарской революции 5 сентября 1920 года». На территории бывшего эмирата поднялась Бухарская Советская Народная Республика. В. Куйбышев стал в ней полномочным представителем РСФСР.

В семье Фрунзе появилась дочь Таня. Ей шел уже третий месяц, когда Михаил Васильевич снова появился в Ташкенте. Войска шли на отдых, на переформирование. Раненых разместили в госпиталях, мертвых с почестями предали земле. Гражданская война в Туркестане закончилась. Старики декхане говорили, что ласковей стало солнце над мирной землей. А певцы на базаре и в чайханах пели о «кзыл-генерале Прунзе», который всегда был полководцем храбрым, как «джульбарс». У Михаила Васильевича было много планов по улучшению жизни декхан, но его отзывали из Туркестана. 10 сентября 1920 г. он получил телеграмму из Совета Труда и Обороны: «Немедленно выезжайте в Москву, назначаетесь командующим на другой фронт. Михаил Васильевич по-прежнему оставался скромнейшим, обоятельнейшим человеком. На вопросы в анкетах об основной профессии он отвечал: «Столярное и военное дело». А на вопрос, какая область теории особенно близка ему, отвечал: «Агрономия и военное искусство». Он уже был в действительности всероссийским военным героем. Но Троцкий по-прежнему строил ему всяческие козни. Он приказал провести обыск в поезде Фрунзе на Казанском вокзале. Что хотел найти Троцкий – осталось тайной. Фрунзе обжаловал этот демарш Троцкого, а Оргбюро от имени ЦК поддержало Михаила Васильевича и его сотрудников. В это время на Западном фронте шли боевые действия против польских войск во главе с Пилсудским. Фрунзе день за днем изучал и накапливал материалы о пане Пилсудском и огневой мощи его армий. Этого пана поддерживала Франция, которая передала ему 1500 орудий, 350 самолетов, 2800 пулеметов, более 300 тыс. винтовок, миллионы патронов и снарядов. «Дядя Сэм» - главный вдохновитель войны панской Польши против РСФСР отвалил Пилсудскому 20 тыс. пулеметов, 200 бронеавтомобилей, 300 самолетов и 3 млн. комплектов обмундирования. 750 тыс. солдат и офицеров Польши были обеспечены всем необходимым, накормлены досыта, вооружены до зубов, оболванены антирусской агитацией. Уинстон Черчилль, когда Пилсудский захватил Киев, призывал быстрее прихлопнуть большевиков, чтобы «закрыть от взоров человечества перспективы сияющего нового мира». Но с Черчилля быстро сбили спесь. Красная Армия уже насчитывала в своих рядах 3 млн. человек и под ружьем находилось половина состава ленинской партии. Фрунзе опоздал на Западный фронт: там дело шло к мирному договору. Но оставался Врангель Петр Николаевич, барон шведской крови, царский генерал, сорока двух лет от роду. Он был уже давно обласкан французами и англичанами. В Париже ему выдали авансом золотую саблю с надписью: «Дар благодарной Франции». В Лондоне поднесли платиновый орден, осыпанный бриллиантами. А газеты писали: «Барону Врангелю - освободителю России от ига большевиков». Если Колчак был «верховным правителем», то Петя Врангель стал «спасителем России», когда принял от Деникина полуразбитые войска в Новороссийске 4 апреля 1920 г. Британцы помогли ему перебраться с кавказского побережья в Крым и укрепиться там. Он получил танки, самолеты, дальнобойную артиллерию, броневики. В сентябре 1920 г. Фрунзе назначается командующим войсками Южного фронта (против Врангеля). Он еще не видел танков, но ему нравилось, что бойцы называли грозное незнакомое оружие – «танька». Он начал искать и изучать литературу, где хоть что-нибудь говорилось о танках и о борьбе с ними. Перед отъездом на Южный фронт Фрунзе в Москве встретился с Лениным и в беседах провел с ним весь вечер и ночь. Говорили о многом, но, прежде всего, о разгроме Врангеля до наступления зимы. Фрунзе заверил Владимира Ильича, что Врангель будет разбит до начала декабря. При этом он попросил выполнить одно условие – избавить его от опеки со стороны Троцкого. Неудачи на Юге и панику создает сам Троцкий со своими великокняжескими замашками. Ленин подтвердил мысль Фрунзе, что каждой революции приходится бороться не только с открытыми врагами, но и с тайными, действующими за спиной ЦК. В Москве Фрунзе был еще пять дней, участвовал в работе IX Всероссийской конференции РКП (б), затем выступил на митинге в Иваново-Вознесенске. 26 сентября 1920 г. Фрунзе прибыл в штаб фронта в Харьков. Он не предупредил никого о своем приезде. Через день штаб был полностью организован и приступил к работе. Именем республики он обратился к красноармейцам, командирам и комиссаром с призывом быстрее устранить в частях недочеты и превратить Южный фронт в грозную силу. В день, когда он приехал, Южный фронт включал три армии: 6-ю (Авксентьевский), 13-ю (И. Уборевич) и 2-ю конную (Миронов). Эти войска имели (на 15 сентября): штыков – 49,7 тыс. (противник – 27,4), сабель – 8,9 (17,1), орудий – 451 (193), пулеметов – 2137 (998), танков – 3(19), самолетов – 42 (34), бронепоездов – 12 (19), бронеавтомобилей – 14 (26). К концу сентября в состав Южного фронта дополнительно было направлено 130 тыс. человек (86 тыс. штыков, 21 тыс. сабель и 60 тыс. лошадей). Однако противнику удалось упредить контрнаступление наших войск, и он первым перешел в наступление. Но ему не удалось разбить части 13-й армии и прорваться в Донбасс. 6 октября Фрунзе докладывал В.И. Ленину, что «угрозу Донбассу можно считать ликвидированной». В этом как раз и состояло основное значение оборонительных боев войск Южного фронта в сентябре-начале октября 1920 г. Врангель ошибочно посчитал, что 13-я армия разгромлена и настал удачный момент для форсирования Днепра на правый берег и продвижения на соединение с войсками Пилсудского. Форсирование он начал в ночь на 8 и продолжал 9 октября. Ему удалось форсировать Днепр и начать продвижение на соединение с поляками, но Фрунзе, разгадав замысел врага заранее выдвинул на это направление 2-ю конную армию и ряд других частей. Враг был разбит наголову и бежал за Днепр, на левый берег. Войскам оказывали поддержку корабли Днепровской флотилии, а также помощь Махно, которого удалось склонить к участию в боях против Врангеля. К 17 октября весь правый берег Днепра был очищен от врага. На левом берегу красные войска удерживали плацдармы у Каховки, Нижнего Рогачика и Никополя. На правом берегу создались выгодные условия для перехода в контрнаступление в целях полного разгрома противника в Северной Таврии и освобождения Крыма.

14 октября 1920 г. Врангель нанес удар по войскам 51-дивизии Василия Блюхера и 44-й бригаде 15-й дивизии, оборонявшим Каховский плацдарм размером 13 х17 км. Этот плацдарм был хорошо подготовлен в инженерном отношении под руководством Д. Карбышева и имел необходимое количество артиллерии и огнеметов. 14 танков с ходу прорвали первый рубеж и устремились к главному оборонительному рубежу, но здесь их встретили огнеметчики. 10 танков и несколько броневиков сгорели, остальные вместе с пехотой бросились бежать. Их поражала артиллерия, рубила шашками кавалерия, колола штыками пехота. Каховский плацдарм выстоял; отсюда зарождался последний мощный удар по Врангелю. Но в 6-й армии, которой командовал Авксентьевский назревал конфликт между энергичным комдивом 51-й дивизии Блюхером и вялым командармом -6, любителем спиртного. Михаил Васильевич взял бывшего командарма себе в штаб, а на его должность назначил волевого и исполнительного Августа Корка. К этому времени у Врангеля сложилась очень сильная ударная группа пехоты и конницы между Мелитополем и Каховкой. Фрунзе ожидал подхода свежей 1-й Конной армии. Другие войска фронта нуждались в отдыхе. Он направил Ленину телеграмму в радужных тонах, в которой сообщалось о полном крушении стратегических планах Врангеля. Тут же возник Троцкий и потребовал провести инспекцию в войсках Фрунзе и, особенно, в штабе фронта. Но на пути Троцкого встали товарищи в ЦК. 18 октября Фрунзе направил доклад в Кремль, в котором подробно обосновал суть своих мыслей и действий фронта. В тот же день из Каховки в Харьков (штаб фронта) Василий Блюхер прислал танки, отбитые у барона. Ремонтники сфотографировали Фрунзе на фоне одного из них.

25 октября он подписал приказ о переходе в общее наступление против Врангеля. В приказе определялось: разгромить врага в Северной Таврии в четыре дня; крымскими перешейками овладеть 29 октября. Но это сделать непросто: бездорожье, дождь, мокрый снег, холод и голод, артиллерия застряла на подходе, мосты взорваны. Но ждать нельзя: всякая отсрочка на пользу барону. 6 и 13 армии 25 октября завязали ночной бой с арьергардами барона. Была уверенность в победе, тем более, что преимущество было на стороне красных войск: штыков – 99500(у Врангеля – 23000 вне Крыма), сабель – 33600 (12000), орудий – 527 (213), пулеметов – 2664 (1663), бронепоездов – 17 (14), бронеавтомобилей – 57 (танков и бронеавтомобилей – 47), самолетов – 45 (42). 26 октября Ленин получил телеграмму от Фрунзе и обрадовался началом наступления. Но он был раздражен словами Фрунзе: «На немедленный захват перешейков считаю не более 1 шанса из 100». Ленин ответил в раздражении: «Возмущаюсь Вашим оптимистическим тоном… Если дела так безобразно плохи, прошу обсудить меры подвоза тяжелой артиллерии, постройки линий ее подвоза, саперов и прочее». Решительное сражение началось 28 октября. 1 Конная армия, а за нею Блюхер нанесли удар, стремясь отрезать пути отхода Врангеля в Крым. К полудню 29 октября все номерные пехотные дивизии врага были разбиты, кроме Дроздовской. Пути к Перекопу отрезаны. Блюхер достиг Перекопского перешейка, занял город Перекоп, но дальше продвинуться не смог. Перед ним был сильно укрепленный Турецкий вал. В ставке Врангеля началась паника, когда выяснилось, что к исходу 29 октября остатки его войск в Северной Таврии попали в «мешок». Врангелевский генерал Кутепов получил указание объединить все силы в ударный кулак и любой ценой пробиваться в Крым. Он нашел слабое место в 1-й Конной. 31 октября густые колонны конницы и пехоты Кутепова обрушились на 14-ю кавалерийскую дивизию А. Пархоменко, Особую кавбригаду и штаб 1-й Конной. При этом чуть не погиб К.Е. Ворошилов. 1 Конная двое суток дралась в ужасных условиях. Кончился день 2 ноября. Часть белых прорвалось в Крым, но при этом они потеряли 20 тыс. пленными, свыше 100 орудий, до 100 паровозов, 2000 вагонов, много боеприпасов. Завершился первый этап главного удара по Врангелю. Фрунзе начал немедленно готовить второй, последний. Врангель в это время приходит к выводу: перешейки неуязвимы; Фрунзе будет штурмовать их всю зиму и положит всю армию под Перекопом. Свои корабли Врангель выстроил на рейде так, чтобы они могли громить наступающие части Южного фронта с запада. Разведка донесла Фрунзе, что у Врангеля не более 30 тыс. войск, 8000 из них брошены на борьбу с партизанами Крыма. Жители побогаче, стали пробираться к морским портам, чтобы занять места на кораблях, когда придется бежать. К 3 ноября Фрунзе провел все необходимые перегруппировки войск, расположив 100 тыс. армию тремя эшелонами. В первом эшелоне на Чонгарском направлении стояла 4-я армия (Лозаревич), на Перекопском – 6-я. Во втором, за 4-й А – 1-я и 2-я Конные, предназначенные для развития успеха. В третьем эшелоне – 13 А (Уборевич) – главный резерв фронта. С 3 ноября почти 2/3 войск были направлены на Чонгар. Здесь планировалось нанести главный удар. Но в самый последний момент под грохот пушек Фрунзе изменил решение и перенес направление главного удара в полосу 6-й А через Сиваш. Картина сражения вырисовывалась следующим образом: 6-яА совершает прорыв на Литовский полуостров через Сиваш; 51-я дивизия (Блюхер) атакует Турецкий выл у Перекопа; 30 –я дивизия 6-й А прорывает оборону Врангеля на Чонгарском направлении. Такое решение созрело потому, что погода «протянула руку помощи» Красной Армии в решающий час. Свежий ветер погнал воду Сиваша с запада на восток в сторону Геническа и обнаружил броды. В нечеловеческих условиях – в чистом поле, при морозе 150 и ветре, без огня и топлива, без теплой одежды и горячей пищи, даже без махорки, - с неописуемой радостью отметили герои битвы годовщину Великого октября. Митинги, клятвы: «Победа или смерть!», возгласы: «Даешь Крым!», восторженные встречи с командующим, который вместе с ними делил все тяготы и лишения. В ночь на 8 ноября войска пошли в последний и решительный бой. Ударная группа прошла 8 км, перешла Сиваш и овладела Литовским полуостровом. В ночь на 9 ноября белые потеснили ударную группу к Сивашу. К тому же ветер потянул с востока и Сиваш заполнился водой. В помощь ударной группе Фрунзе послал 7-ю и 16-ю кавалерийские дивизии. Кони шли по брюхо в воде, но вынесли седоков на берег, и они тотчас же ринулись в бой. Блюхер получил приказ: «Три часа бить по Турецкому валу из всех орудий всех калибров. После артиллерийской подготовки взять вал ценой любых жертв!» 9 ноября в 3.30 Блюхер пошел на четвертый смертельный штурм. Часть войск он направил на обход вала с моря. Смельчаки - по грудь в ледяной воде – преодолели проволочные заграждения в Перекопском заливе и навалились на врага с тыла. Возобновила наступление ударная группа на Литовском полуострове. Белые начали отходить к ишуньским укреплениям. На Турецком валу Блюхер поднял Красное Знамя. Но бои - яростные, кровопролитные продолжались. 6-я А к исходу 9 ноября подошла к Ишуню и пошла на штурм. К 10.00 10 ноября она овладела первой и второй линиями укреплений, но была подвергнута обстрелу кораблями белых. Конница белых с бронеавтомобилями и танками начали теснить части 6-й А. Нависла угроза выхода в тыл ударной группе. Конницу белых остановили 7-я и 16-я конные дивизии, посланные Фрунзе на подмогу. В ночь на 11 ноября на штурм чонгарских укреплений пошла 30-я Сибирская дивизия. К утру 12 ноября она преодолела Сиваш и открыла дорогу в Крым броском на Джанкой. 6-я армия Корка вышла на Евпаторию и Симферополь; 1-я Конная - на Севастополь; 2-я Конная, а за ней 4-я А и Отдельный кавалерийский корпус Каширина – на Феодосию и Керчь. 15 ноября Блюхер и Буденный освободили Севастополь, Каширин и Куйбышев (брат Валериана Куйбышева) – Феодосию. С 16 ноября на всей территории Крыма восстановилась Советская власть. Пятьдесят дней работы Фрунзе на Южном Фронте принесли желанную победу! Но победа досталась дорогой ценой. 10 тыс. было убито и ранено при штурме перешейков. 16 ноября Фрунзу отправил В.И. Ленину телеграмму: «Сегодня нашей конницей взята Керчь. Южный фронт ликвидирован». 17 ноября 1920 г. Михаил Васильевич написал приказ № 226 (00105). В нем он подвел итоги боевых действий в Приднепровье, Донбассе, Северной Таврии и в Крыму, поблагодарил всех бойцов и командиров и особо отметил героизм и доблесть 51 дивизии Блюхера, 15-й и 30-й стрелковых дивизий, а также 1-й и 2-й Конных армий. Приказ завершался словами: «Да здравствует доблестная Красная Армия! Да здравствует конечная мировая победа коммунизма!»

За разгром Врангеля Фрунзе наградили почетным революционным оружием – с орденом Красного Знамени и надписью: «Народному герою Михаилу Васильевичу Фрунзе. ВЦИК РСФСР». Одновременно он был причислен к Генеральному штабу. Такого еще не бывало: не закончив академию, он как бы приобретал высшую военную ученую степень. Троцкий уже не годился для руководства Красной Армией. Ленин видел в Михаиле Фрунзе будущего руководителя РККА нового типа, всей душой преданного партии. 3 декабря он назначен командующим всеми Вооруженными силами Украины и Крыма и уполномоченным Реввоенсовета Республики, избран членом ВЦИК Украины и членом Политбюро КП(б)У. В этой должности он пробыл три с лишним года. За это время проводил ликвидацию банд Махно, был ранен. В 1921 г. Ленин назначил Фрунзе чрезвычайным комиссаром по хлебу и соли: «Вы главком соли. Поставьте все по-военному. Вы отвечаете за все». И Фрунзе выполнил задачу: соль, а затем и хлеб пошли в центр по железной дороге и морем через Одессу. В марте-апреле 1921 г. участвовал в работе X съезда РКП (б) и избран членом ЦК партии. 1922 г. Фрунзе встречал в Турции, куда был назначен 5 ноября чрезвычайным послом Украины. Мустафа Кемаль (Ататюрк) назвал Фрунзе одним из выдающихся политических деятелей, являющийся в то же время одним из самых доблестных полководцев и героических вождей победоносной Красной Армии. Михаил Васильевич подписал в Анкаре договор о дружбе и братстве новой Турции с Украиной: черноморский сосед стал другом, хотя всегда был извечным врагом царизма. Тяжелым был январь 1924 г., ушел из жизни В.И. Ленин. Фрунзе стоял в почетном карауле и не скрывал слез. Без Ленина было пусто и страшно. В марте 1924 г ЦК РКП (б) отозвал Фрунзе в Москву. С 14 марта1924 г. Михаил Фрунзе был назначен заместителем наркома по военным и морским делам, через месяц – начальником штаба РККА и руководителем Военной академии. А с 26 января 1925 г. стал во главе Вооруженных Сил СССР. Он решительно и энергично начал строительство армии нового типа, однако троцкисты ополчились против военной доктрины Фрунзе. Когда речь шла о единой военной доктрине, многие коммунисты военные в схватках с троцкистами утверждали, что уже настало время создать свою «пролетарскую военную доктрину», «пролетарскую стратегию» и т.д. Это были ошибочные суждения. В.И. Ленин подверг их критике, как когда-то осудил позицию сторонников теории «пролетарской культуры». Ленин говорил: «Вы (коммунисты военные) здесь не правы. Мне кажется, что наши военные коммунисты еще недостаточно зрелы, чтобы претендовать на руководство всем военным делом». Михаил Васильевич проводил военную реформу во всех звеньях Вооруженных сил сверху донизу. Во-первых – перестройка главного штаба РККА; во-вторых – перестройка планов развертывания Красной Армии и Флота; в-третьих - внедрение достижений науки в армию; в-четвертых –подготовка командных кадров и т.д. Он написал много статей на военные темы: «Реорганизация Красной армии» (1921), «Единая военная доктрина и Красная Армия» (1921), «Регулярная армия и милиция» (1922), «Памяти Перекопа и Чонгара» (1922), «В добрый час» (1923, «Булем готовы» (1923), «Фронт и тыл в войне будущего» (1924), «Европейские цивилизаторы и Марокко» (1925), «Ленин и Красная Армия» (1925), «Кадровая армия и милиция» (1925). В ближайших его планах были и другие работы. Но неожиданная смерть оборвала все планы.

Летом 1925 г. Фрунзе дважды попадал в автомобильные аварии, получил ушибы руки, ноги и головы. Это повлияло на желудок: началось кровотечение. Он в сентябре был направлен в Крым, в Мухалатку (юго-западней Ялты). Здесь наступило улучшение, затем снова открылось кровотечение в желудке и возникли головные боли. Вызванные из Москвы врачи настояли на его возвращение в столицу и госпитализацию. Был поставлен диагноз – язва двенадцатиперстной кишки. Михаил Васильевич не хотел ложиться на операцию. 27 октября его перевели из Кремлевской больницы в Солдатенковскую. 29 октября профессор Розанов сделал операцию. Наркоз действовал тяжело. Михаил Васильевич долго не засыпал. Пришлось увеличить дозу хлороформа. Сердце не выдержало. 31 октября 1925 г. в 5.45 в возрасте 40 лет и 10 месяцев Михаил Васильевич скончался. Похоронен на Красной площади, у кремлевской стены. Дочь Таня и сын Тимур остались без отца, жена Софья Алексеевна - без мужа, а страна без любимого героя. После смерти бабушки Мавры Ефимовны дети воспитывались в семье К.Е. Ворошилова. Тимур Фрунзе погиб в воздушном бою 19 января 1942 г. 16 марта 1942 г. ему посмертно присвоено звание Героя Советского Союза, и он навечно зачислен в списки своего авиационного истребительного полка. Софья Алексеевна скончалась от туберкулеза через год после похорон любимого мужа и друга. Татьяна Михайловна Фрунзе – доктор химических наук. Советские люди отдают долг памяти великому человеку, большевику, революционеру, политическому, государственному и военному деятелю, отдавшему все свое здоровье и жизнь в борьбе за Советскую власть. Его имя увековечено в названиях городов, поселков, улиц, военно-учебных заведений, санаториев, кораблей, Таких людей мажет рождать и воспитывать только Советская власть, партия. Такие люди не умирают, они бессмертны.

А. Бережной, военный историк, полковник в отставке, Колпинский РК КПКР

мы в социальных сетях